Удар током
Шрифт:
Обалдевший от таких откровений, Петрушевский воскликнул:
– Получается, что Соболев знал о взрыве и всю документацию спрятал? А мог он не ставя никого в известность втихаря смотаться в прошлое и кое-что подправить?
– Не знаю. На всех испытаниях я всегда присутствовал, составлял отчёты, писал программы, дублировал Соболева на пульте управления. Думаю, мог нырнуть втихаря разок-другой, Витя хитрый. Но я тебе о главном не сказал, до сих пор это было тайной. Когда он откупил корпус института и стал монтировать первый образец, то представил мне схему необычного прибора, который называл “концентратором”. Суть устройства в сгущении поля при создании четвёртого измерения. Я не буду тебя мучить терминами, главное, что штука состоит из несколько
Чистяков перевёл дыхание, маханул ещё одну рюмку, похоже, алкоголь его совсем не брал и продолжил:
– По особому списку эти штучки были установленны пяти объектам, среди которых оказался и ты. К тебе приехали на дачу и заменили счётчик электроэнергии в сарае. Ты ничего не заметил, а при нашем тесном знакомстве в прошлом году, я демонтировал прибор и заменил на обычный. Теперь последнее, Дима, уверяю тебя, я тут ни причём: во время электрического разряда сформировалась особая субстанция и тебя перебросило в прошлое. Ты лежал в коме, а твой двойник в прошлом проживал с историей всей твоей жизни от момента поражения. Мы ломали голову, как вернуть тебе память, точнее только я об этом думал, Соболев, ты ему нужен был здесь, остальное сам знаешь. Смею предположить, что в остальных четырёх адресах, проживали люди так или иначе связанные с начальником центра.
Петрушевский в конец растерялся от такого объёма информации, зато получил ответ на вопрос, мучивший с момента рокового удара током. Соболев, который из доброго приятеля трансформировался в коварного недруга, сейчас обрёл черты вселенского зла. Всё сплелось в неразрешимый клубок проблем, выход из которого только один. И он решился изложить его Чистякову. Катнул желваки на щеках:
– Я больше так не могу, у меня появился план, но без твоей помощи мне не обойтись.
У Чистякова загорелись глаза. Он разлил водку и подался вперёд..
– Коля, подожди пить! Всё очень просто, мне надо попасть в испытательный зал, естественно без догляда Соболева, а ты должен отправить меня в 19 декабря 1968 года. Там, наконец, решу наши проблемы. Тогда вернёмся к нормальной жизни без свихнувшегося доктора наук. Он исчезнет из нашей памяти. Каждый пойдёт своим путём, ты в науку, я в народное хозяйство.
Чистяков взвился и заметался по банкетному залу.
– Ты что собираешь его убить?! Я в этом не участвую, каким бы монстром не казался Сергеевич, я пальцем не пошевелю, чтобы помочь тебе. Хочешь уподобиться ему, валяй, но без меня!
– Коля, ты чего разорался, разве я сказал, что собираюсь его убить? Ты знаешь мою непростую биографию, - пристально взглянул на Чистякова и тот невольно кивнул головой, - но грех на душу не возьму ни за что. Тут всё иначе, кончай бегать и выслушай.
Петрушевский внятно и подробно объяснил учёному свою задумку. Когда закончил, лицо собеседника разгладилось, возбуждение сменилось радостью и надеждой, Николая Фёдоровича отпустило.
– Как всё просто, я не знал, ведь он никогда не рассказывал об этом случае. Промысел божий разрубит гордиев узел. Вот так, правильно! При таком раскладе, я на твоей стороне. Теперь по плану: программу составить пустяки, код замка у меня есть. Он затеял завтра очередной запуск, либо ни о чём не подозревает, либо решил от тебя избавиться. Узнаем время и опередим Соболева. На полчаса раньше проникнем внутрь, резервные генераторы прогоняют за час до испытаний. Внутри есть блокировка двери на случай нападения или обстоятельств непреодолимой силы. С ним последнее время охранник, врач Лёшка и может быть техник если меня уже в расчёт не берёт. Нам от силы нужно минут пятнадцать прогреть установку, загрузить программу. За такой промежуток времени бронированную дверь не откроют и код при закрытой двери не сменят. Если попробуют отключить электричество, на то имеются три резервных генератора, пока их вырубят, ты будешь уже далеко. Запиши точную дату и время до события, я сделаю резерв, чтобы не промахнуться и пропустить событие. Тогда наверняка.
Довольные заговорщики бросились обсуждать детали и фантазировать на будущее. Водка была забыта, как вредный отвлекающий фактор. Дмитрий Сергеевич посмотрел на часы, пора собираться домой, на поезде сегодня не поедет закажет такси и к девяти вечера будет в Ландышевке. Завтра нужно вернуться в центр к двум часам дня, времени вагон. Перехватил взгляд Чистякова, можно и махануть на дорожку. Засмеялись одновременно посетившей мысли, Николай Фёдорович напоследок схохмил:
– А не хлопнуть ли нам по рюмашке, уважаемый Дмитрий Сергеевич?
– подражая интонации Костика из фильма “Покровские ворота”, изрёк Петрушевский.
– Заметьте: не я это предложил! Наливайте!
– подхватил интонацию Петрушевский.
Неожиданно подумалось, ведь жизнь изменится и если у Петрушевского весь дальнейший путь как на ладони, лишь шрам вернётся на лицо, то судьба Чистякова сложится иначе, поскольку уже не будет связана с злым гением.
– Коль, а ты чем будешь заниматься?
– Точно могу сказать одно, не женюсь и больше внимания уделю маме. А в науке всегда себя найду, зря что ли с красным дипломом физфак универа закончил, как и Соболев, между прочим.
При упоминании этого имени оба помрачнели. Завтра последний день - крайний бросок!
16. Крайний бросок
Предъявив пропуск на проходной, зябко поёживаясь, Петрушевский прошёл в корпус центра изучения проблем природы времени. Сдав куртку в гардеробе и нацепив бахилы, прошлёпал на второй этаж. Поздоровался с дежурной на посту и прошёл в свою палату. Завалился на кровать в своей любимой позе, подложив правую руку под голову. В который раз он проигрывал вчерашний разговор и поражался гибкости человеческой натуры. Как ловко Соболев используя его и Чистякова готовит своё будущее от перспективного учёного с погонами старшего лейтенанта КГБ в конце шестидесятых на успешного бизнесмена, доктора наук и признанного разработчика машины времени в двадцать первом веке. Как успешно, словно тасуя человеческие судьбы, выстилает себе путь к успеху и благосостоянию.
Перед обедом заговорчески подмигнув, в палату юркнул Чистяков.
– Привет, Дима. Я всё узнал, на программу нужно десять минут …
И резко оборвал себя, видя как Петрушевский яростно показывает жестами на рот. Он хлопнул себя по лбу и как бы продолжая мысль добавил:
– Виктор Сергеевич обещал вернуться к испытаниям, не забудь провериться у Алексея. Я чего зашёл-то? Мне кажется, что забыл у тебя на даче тестер, вернёшься домой, посмотри, пожалуйста.
Петрушевский, укоризненно качая головой, подстраиваясь под тему, обещал порыться в сарае и поискать прибор, если таковой действительно оставил рассеянный электрик. Несколько минут поболтали ни о чём, при этом Дмитрий Сергеевич жестами показал Чистякову, что готов и желательно не тянуть с последним броском.
Дверь распахнулась, на пороге стоял Соболев. Выражение лица не обещало ничего хорошего, но это уже не пугало. Оба знали, что впереди ждут большие изменения, но главное, это нормальная жизнь, без корректив со стороны и жёсткой опеки свихнувшегося учёного.
– Давайте-ка ко мне, друзья заговорщики!
В знакомый кабинет вошли уже вчетвером. Четвёртый, плечистый, с настороженным взглядом человек, занял место в углу. Петрушевский раньше встречал охрану, но не обращал внимания. Суровые качки вели себя незаметно, одеты буднично, резиновые дубинки и подплечные кобуры не носили. Суровый человек не спускал глаз с Петрушевского и Чистякова, словно держал на мушке. Это выглядело угрожающе, Чистякову стало вдруг страшно. Но бодрый голос сообщника вернул уверенность.