Удар змеи
Шрифт:
– Заплутал. Места незнакомые. Первый раз.
– Андрей отвечал как можно короче, чтобы не ляпнуть чего-нибудь неуместного.
– Тракт, что ли, засыпало? На снегу среди дня не разглядеть?
– рассмеялся татарин.
– Знаю я вас, бездельников. Тебе сколько соли надобно? Мешок, два? Десять?
– Два.
– Теперь Андрей понял, о чем нужно говорить с местными.
– Не отсырела?
– Какая есть, - широко зевнул татарин.
– Постой, свет возьму. Пять акчи готовь.
Он нырнул обратно в дом, вернулся с потрескивающим, обмотанным паклей факелом, горевшим с резким запахом прогорклого
– У меня акчи нет, - предупредил князь.
– Пять алтын дать могу.
– Новгородские?
– проявил неплохую осведомленность в русских финансах крымчак.
– Московские.
– Тогда двадцать, - выжидающе остановился татарин.
– Двадцать и ночлег, - ответил Андрей.
– Темнеет уже. Куда ехать в такое время?
– Давай серебро… - Пересчитав монеты и проверив две из них на язык, татарин провел путников к одному из бараков, отомкнул крупный висячий замок, вскинул факел: - Выбирай, какие нравятся.
Зверев кивнул холопам - те нырнули внутрь и вскоре вышли, тяжело, по двое выволакивая влажные мешки, ухнули их на первые сани поверх сена.
– Накрой чем есть, - посоветовал татарин, запирая склад.
– Снег пойдет - внутрь просочится. Половина соли по пути вытечет. Не любит она зимы. Лето любит, солнце.
– Так ты на постой меня определишь?
– поинтересовался Зверев.
– Это сейчас… - вернувшись к хате, татарин подобрал палку, с размаху постучал ею по столбу. Тот загудел, словно внутри был пустой.
– Как Вородед придет, скажи, я велел в дом какой пустить до утра. Он укажет.
Крымчак позвенел серебром в мошне и скрылся в теплом светлом жилище. На улице же сгустилась настоящая ночь. Если бы не полумесяц в окружении сверкающих звезд - прямо хоть ложись где стоишь и жди рассвета.
– Небо ясное, - заметил Никита.
– Мыслю, подморозит ночью.
– Дык, сие и есть мороз здешний, добры молодцы, - ответили ему из темноты.
– Вы, никак, первый раз в Крыму?
– Зимой впервые, - прищуриваясь, ответил Андрей.
– А ты, часом, не Вородед?
– Как есть он, - показался из-за дома низкий лохматый мужичок в вывернутом наизнанку тулупе. Если не приглядываться - натурально барашек с задранной головой.
– Татарин здешний велел тебе на ночлег нас определить.
– А-а, вот оно… Ну так пошли, покажу дом удобный.
– Невольник выпрямился и скрючился снова, побрел с площади.
– Тут не смотрите, тут соль накидана, дабы не сырела под небом.
– Странное у вас тут место, Вородед, - нагнал его князь.
– Домов много, обитателей никого.
– Так сие ведь копи, добрый молодец. Летом рабы из озер здешних кашу соляную гребут, в кучи складывают. А как подсохнет, купцы товар берут. По зиме мерзнет все. Снег падает, вода со льдом, соль не сохнет. Так татары невольников на юг в горы угоняют, лес рубить. Кого в лиманы за камышом. Кто больной али слабый, того прямо тут режут, дабы зря всю зиму не кормить. Там, за иловой кучей, все костьми завалено, коли любопытно. А каковую соль по осени не забрали, тут татары в мешках по пустым баракам кладут и в тройную цену зимой продают. Им с того и прибыток, и за копями присмотр. Летом тут тыщ пять смердов копают, а ныне пятеро татар, да при них мы с Аленой. Я чиню, коли нужда такая бывает, сушняк готовлю, воду топлю, за скотиной смотрю. Она стряпает да для баловства татарского служит…
Он сказал это с обыденным безразличием, как если бы метлу пристроили подпирать скрипучую дверь.
– И давно ты здесь обитаешь?
– излишне резко оборвал его Зверев.
– Давно уж не считаю. Помереть бы скорей, да Господь не прибирает, - так же безразлично ответил невольник.
– Видать, грех какой-то не искупил.
– Коли так, верно, знаешь: тут окрест селения еще какие имеются?
– Откель тут жилье?
– судорожно дернулся Вородед. Видимо, пожал плечами.
– Соль везде окрест. Ни трава не растет, ни животина не водится. Токмо вороны и чайки на мертвечину к иловой куче прилетают.
– Это здесь… - уточнил князь.
– А дальше, к югу?
– Нет тут ничего до самых гор, молодец. Ни жилья, ни дорог, ни дождей, ни воды. Ничего нет. Степь и навоз. И тот еще поискать надобно, для очагов его бабы сбирают. Вот, дом добротный, соли внутри не лежало, не бойтесь. Лошадей внутрь заведите, теплее будет. В наши палаты татары печей не ставят… - Невольник хлопнул ладонью по двери и побрел дальше, не проявляя интереса к беседе.
– Слышь, отец!
– окликнул его Полель.
– Ты почто шубу навыворот носишь?
– Татары, как скучают, беличьи стрелы по мне метать любят… - Вородед уходил, голос его становился все тише.
– А так реже попадают. Боятся овцу поранить.
– Проклятые басурмане, - пробормотал холоп.
– Как мыслишь, княже, а выкупить его можно?
– Не знаю, - пожал плечами Андрей.
– Может, и отдадут татары. Да только путь у нас не близкий. Что, его по всему Крыму водить? На обратном пути можно попробовать.
– У беличьих наконечники тупые, - сказал Никита.
– Не поранят. Хотя больно, конечно.
– Давайте укладываться, - приказал Зверев.
– Раньше встанем, дальше уйдем.
После теплого и уютного постоялого двора в промерзшем насквозь бараке, на жестких полатях, под фырканье лошадей спалось плохо. Путники поднялись задолго до рассвета, не завтракая, запрягли коней и покатили прочь, не вызвав у здешних обитателей никакого интереса. Всего через два часа они снова оказались на единственном крымском тракте, повернули налево и еще через час… перекатились по жалобно хрустнувшему льду через вполне даже широкую реку - саженей десять от берега до берега, пять саней бок о бок ехать могут и друг другу не мешать.
– Вот тебе и пересохшая степь… - Андрей натянул поводья, спешился.
– Вот тебе и «ни воды, ни дорог». Никому верить нельзя. Послушал, называется, своих земляков! Колодцы, колодцы…
Он прошелся немного вниз по реке, расчистил снег, постучал ногой по льду, присел, пытаясь разглядеть под толщей глубину русла. Если мелкая - хороший водопой. Если глубокая - препятствие, броды промерять нужно. Большое войско по возможности широким охватом идет, тракта может оказаться мало.
Сейчас бы хорошо наговор с гребнем и одолень-травой местной сотворить, водяных или навок вызвать, про реку их в подробности расспросить. Где омуты, где перекаты, где отмели… Да спит зимой нежить водяная, не отзовется.