Ударная волна
Шрифт:
— Каждый слог — как бой курантов, — пошутил Питт.
— Посредине лайнера повернуться негде от трубы, передней мачты и кучи всякого штурманского оборудования, а потому сбросить тебя туда я не смогу. Свободное место есть только на носу и на корме. Выбирай. На корме солярий.
— Давай на корму.
Питт опустил щиток на шлеме и надел перчатки. Взял в правую руку пульт дистанционного управления мотором лебедки и левой открыл дверцу бокового люка. Не будь он одет как следует, натиск антарктической стужи в считаные секунды превратил бы его в сосульку.
Лайнер все ближе и ближе подходил к своей гибели. От скал его отделяло метров пятьдесят. Каменные стены словно притягивали его.
— Сбрасываю скорость, — сказал Джордино.
— Прыгаю, — доложил Питт.
Он нажал кнопку стопора, стравливая трос, и, подождав немного, шагнул в небо.
Порыв ветра подхватил новую игрушку. Питт повис позади подбрюшья вертолета. Шум винта и рев выхлопных газов турбины проникали под шлем. Лайнер казался маленькой моделью самого себя.
— Выхожу на судно, — раздался в наушниках голос Джордино. — Берегись ограждения, оно способно сделать из тебя бефстроганов.
Ал говорил с такой безмятежностью, будто загонял машину в ангар.
— А ты не разбей носик о скалы, — в тон ему посоветовал Дирк.
Теперь все решали глазомер и чутье. Питт опустился на пятнадцать метров, широко раскинул руки, чтобы одолеть силу, водившую его кругами, и настроился на приземление, едва вертолет убавит скорость.
А Джордино потянул ручку газа на себя настолько, насколько позволяли обстоятельства. Еще немного — и вертолет окажется во власти ветра. Ал был опытным пилотом, он налетал тысячи часов, если, конечно, можно было назвать полетом скачки на переменчивых воздушных потоках, и понимал: если удастся удержать курс, то Питт сядет точно посередине солнечной палубы. Позже итальянец будет божиться, что его сносили шесть ветров, дувших с разных сторон. Питт, болтаясь на конце лебедочного троса, только удивлялся, как это вертолету удается сохранять прямое направление.
Скалы вздымались за лайнером, черные, зловещие. От их вида не по себе стало бы самым бравым морякам, а уж про Джордино с Питтом и говорить не стоит: первому совсем не улыбалось разбиться в лепешку, второму не хотелось превратиться в мешок костей.
Они летели к подветренной стороне острова, и ветер ослаб. Джордино почувствовал, что вертушка слушается его беспрекословно, а заодно и судьба. Миг — и круизный лайнер вытянулся перед ним во всей красе; еще миг — и белые надстройки с желтым корпусом исчезли с глаз. Теперь оставалось надеяться, что друг благополучно прибыл в пункт назначения.
Набрав высоту, Джордино перевалил за оледенелый гребень, и ветер в полную силу накинулся на вертолет. Лопасти винта завращались почти в вертикальной плоскости, нимало не стремясь к изяществу. Джордино рывком выровнял машину, развернулся и маятником понесся к лайнеру.
За это время Питт, нажав защелку, освободился от ремней и совершил идеальный прыжок в бассейн, расположенный по центру солярия. Глубина бассейна составляла два метра, так что всплеск получился мощный. Ноги, обутые в сапоги ныряльщика, приросли ко дну, и Питт замер под водой в наклонном положении.
Джордино кружил над лайнером, высматривая Питта. Не заметив друга, он закричал в микрофон:
— Эй, приятель, ты где?
Питт вынырнул и замахал руками:
— Я здесь, в плавательном бассейне.
Джордино ужаснулся:
— Ты упал в бассейн?!
— И, будь моя воля, остался бы в нем, — радостно ответил Питт. — Обогреватель работает, и вода теплая.
— Настоятельно рекомендую тебе, подхватив задницу, бежать на мостик, — проговорил Джордино с убийственной серьезностью. — Лайнер выходит из обратной петли и входит в дальний поворот. Через восемь минут твоего слуха коснется жуткий скрежет.
Питт как ошпаренный выскочил из бассейна и побежал к переднему трапу. Мостик был на верхней палубе. Перемахивая через четыре ступеньки, Питт преодолел трап и ворвался в рулевую рубку.
Штурман лежал на полу, обняв тумбу стола с картами. Питт быстро осмотрел панель системы автоматического управления судном. Несколько драгоценных секунд ушло на поиски цифрового указателя курса. Желтый огонек говорил о том, что электронное управление переключено на ручное.
Питт вылетел из рубки и помчался на правый борт. Пусто. Быстро преодолев рулевую, он переместился на левый борт. Там лежали еще два штурмана. Четвертое тело, принадлежавшее, судя по штормовке и фуражке, капитану, Питт обнаружил около выносной панели управления судном. Тут он понял, почему лайнер, пройдя почти двести километров по прямой, вдруг закружил. Золотая медаль на цепочке выскользнула из-под капитанской штормовки и повисла над панелью управления. Порывы ветра раскачивали ее, и она ударяла по тумблерам. В конце концов медаль стукнула по рычажку, задающему направление, и застряла в положении «Право руля».
Питт приподнял медаль и рассмотрел. На маленьком диске был выгравирован святой Франциск, покровитель моряков. «Жаль, не спас чудотворец капитана», — подумал Питт и заправил цепочку с амулетом под штормовку.
Вот ведь как бывает! Из-за сущего пустяка, по воле обстоятельств, суперсовременный лайнер мог бесследно сгинуть в древних холодных водах.
— Дружище, поторопись, — раздался в наушниках взволнованный голос Джордино. — Минуты через четыре лайнер правым бортом саданет о скалу.
Питт, ругнув себя за промедление, не без страха бросил взгляд на зловещую твердыню, которая, казалось, вознеслась у него над головой. По мере того как «Снежная королева» подходила к острову, волны все сильнее били по корпусу. Они словно сознательно подталкивали судно к катастрофе.
Питт попытался снять тело капитана с панели управления, но оно не поддалось. Ухватив труп под мышки, Питт потянул изо всей силы. Послышался треск. Покойник оторвался от металла, оставив на нем клочки кожи. Питт отшвырнул тело, нашел на панели хромированный тумблер и с натугой передвинул его к отметке «Лево руля».