Удары шпаги господина де ла Герш, или Против всех, вопреки всем
Шрифт:
Арман-Луи встал, осмотрел побережье и увидел двух матросов, выброшенных волной на берег. Он окликнул их, но только хриплые крики чаек ответили ему.
Он сделал ещё несколько шагов вдоль берега. Между двух скал он нашел тело капитана; лицо старого моряка было обращено к небу, сердце не билось.
– Бедный Давид!
– прошептал г-н де ла Герш.
Он вырыл в песке глубокую яму и опустил туда три тела.
Водрузив на их могилу крест, сделанный из обломков обшивки, он удалился, качаясь от усталости.
Дорога, на которую он
Голодному и усталому, ужин показался ему превосходным, а постель мягкой. Потрескивание дров в печке, у которой сушилась его промокшая в соленой воде одежда, нежно ласкало слух. Он закрыл глаза и поплыл в страну сновидений...
Когда г-н де ла Герш встал, солнце уже заглядывало в окно и золотой лентой пересекало комнату. Бриз играл листьями деревьев, и многочисленные стаи диких птиц описывали стремительные круги в голубой лазури неба.
Арман-Луи открыл окно, свежий воздух ударил ему в грудь. Отдых вернул гибкость его членам и тепло телу. Взгляд его устремился вдоль по равнине и унес его по длинной зеленой череде лугов, рощ и свежих долин к замку Сент-Вест, где его ждала Адриен...
Вернувшись мыслями к действительности, с которой нельзя было не считаться, г-н де ла Герш поспешно закончил одеваться и спустился вниз.
В большой зале кабачка готовилась еда, на чистой плите жарился гусь, по бокам его лежали две утки, а вокруг столов сидели завсегдатаи, опустошающие пивные кружки.
Красотка - трактирщица с оголенными выше локтей руками, нарядная и расторопная, прислуживала посетителям в зале.
Сев за свободный столик, Арман-Луи заказал себе завтрак.
Почти прямо напротив него, в углу залы, он увидел крепкого человека, сухого и обветренного, как корень самшита. Он был одет в плащ из буйволовой кожи с широкими рукавами и был занят тем, что разрывал на куски копченый говяжий язык. Шрам пересекал его лоб, щеку и терялся в седеющих усах. Рапира его была отстегнута, старая черная фетровая шляпа, украшенная ярко-красным пером, лежала перед ним на столе. Всякий раз, когда трактирщица оказывалась в пределах досягаемости его огромных ручищ, этот человек обхватывал её за талию и пытался поцеловать. Она его отталкивала, и он начинал все сначала.
Эта игра продолжалась вот уже несколько минут. Почему, глядя на эту трактирщицу, Арман-Луи думал о м-ль де Сувини, на которую та совсем не походила, он не знал, но что-то все время заставляло его мысленно возвращаться к этому дорогому существу, которое любил все больше... А в этот момент человек с ярко-красным пером на шляпе схватил трактирщицу за руку; та решительно высвободилась, - и человек со шрамом встал и притянул её к себе так грубо, что она вскрикнула.
– Эй, приятель! Довольно!
– возмутился г-н де ла Герш.
Удивленный этим неожиданным требованием, человек выпустил молодую женщину из рук, и трактирщица, рассерженная и смущенная, отскочила от него.
Покинув свое место, г-н де ла Герш сделал два шага в сторону этого человека и проговорил:
– Если бы я очень хотел поцеловать красотку, вот как я бы взял её, дружище.
И со шляпой в руке, улыбкой на губах, точно король, приветствующий королеву, он подошел к трактирщице.
– Сударыня, - сказал он ей, - чужестранец, которого судьба изгнала из своей страны, просит вашего благоволения слегка прикоснуться своими губами к вашим щечкам цвета розы. Вы - первая женщина, которую он встречает в Швеции, и ваш поцелуй принесет ему счастье.
Каковы бы ни были обстоятельства, в которые случай ставит женщин, они любят обхождение. Раскрасневшаяся, с блестящими глазами, кокетливая и растроганная, она позволила рукам Армана-Луи обвиться вокруг её талии и подставила ему свои алые губы.
– Добро пожаловать в Швецию!
– сказала она.
– И пусть та, которую вы любите, сделает вас счастливым!
Ударом кулака человек в черной фетровой шляпе сплющил на столе оловянную кружку, из которой пил.
– Это урок?
– в бешенстве вскрикнул он.
– Возможно, - ответил Арман-Луи.
– Впервые в жизни мне преподают нечто подобное, - продолжил тот, поднимаясь из-за стола.
– Но прежде чем давать уроки тому, кто не хочет их брать, вы хорошо поступили бы, мой молодой петушок, если бы вооружились шпагой.
И рапира солдата уже сверкнула в воздухе.
– Об этом не беспокойтесь!
– сказал Арман-Луи.
– Кому нужна рапира, тот всегда найдет её.
Сорвав саблю, висевшую на стене, он стал в позу защиты.
Любопытные завсегдатаи, побросав стаканы и трубки, окружили их.
– Ну что, прелестный скворушка! Сейчас ты узнаешь, каково петь перед Магнусом!
– прорычал солдат.
И в диком гневе он набросился на Армана-Луи, взмахнув шпагой.
Трактирщица, не по своей вине невольно ставшая причиной этой ссоры, забилась в угол и принялась молиться.
У Магнуса была крепкая рука и быстрая шпага, но сильное раздражение не позволяло рассчитывать удары. Арман-Луи сохранял хладнокровие, вспоминая сейчас свои прежние сражения с Рено, - и вдруг засмеялся, увидев, как уже после первого удара полетела по комнате черная фетровая шляпа, которая была на голове его противника.
– Хвала вежливости, шляпы долой!
– весело сказал он.
Завсегдатаи разразились громким смехом.
Бешенство Магнуса не знало границ. Набычившись, он бросился на противника. Можно было бы сравнить этот момент с боем быка и лисы, которой он норовил вспороть живот с первого броска, но ловкая лиса прыгала, и изворачивалась, а бык, искусанный, изодранный, раненый зубами и когтями, в бессильной ярости брызгал слюной.
Камзол Магнуса превратился в лохмотья, манжеты разорвались, он дважды оказывался обезоруженным и дважды возобновлял попытку. На третий его шпага улетела так стремительно, что вонзилась в потолок.