Удержать Лето
Шрифт:
Мне нравилось слышать морской прибой.
– Я докатилась раньше тебя, – смеялась волна.
– Зато я вынесла на берег краба, – отвечала другая.
Нравилось слушать шелест листвы.
– Солнечный луч сегодня слишком прожигает меня, – пожаловался кленовый листочек, – Боюсь, оставит ожог.
– Я приподниму свои ветви повыше и прикрою тебя, – пообещала раскидистая ива.
Самыми интересными казались мне порывы ветра. Они все время ставили себе задачи.
– Сдую всю мошкару с этого цветка!
– Тогда я закручу вихрь пыли перед носом того рыжего кота! Он выглядит слишком спесивым.
На
– Красавица! Два места осталось! Как раз для тебя и твоего зверя! – зазывал меня рулевой воздушного шара.
– Нет, спасибо, – покосилась я на вместительную корзину с белесым шаром над ней.
Куда идти, я знала. Не так далеко. А воздушный шар будет приземляться на остановки по требованию, и путь до Академии может затянуться. К тому же всегда существует вероятность того, что шар спалят драконы. Или просто попугают народ в корзине. Развлечение у них такое.
Через пятнадцать минут пешего хода стали видны бежево-песочные стены.
Академия Природы – не стандартное учебное заведение с обязательной программой и каникулами. Она работает круглый год. Сюда набирают разновозрастных слушателей на спецкурсы. Их продолжительность – три месяца. И обязательный квалификационный экзамен по завершении.
Стражи проверили мои документы, сверились со списком и пропустили внутрь через кованые ворота.
К зданию общежития вела дорога из мелкой брусчатки. Я остановилась, радиобраслет оповестил о входящем сообщении.
«Тим доставил твой саквояж», – извещала Ханни.
«Очень вовремя. Я уже на месте».
«Учись прилежно. Но не забывай о своих обязанностях».
«Слушаюсь, босс».
– Кто-то плачет, – дернула ушами Олеся.
– Не слышу.
– В беседке за кустами сирени.
Я и беседку-то пока не видела и смутно помнила, что она вообще тут была, но двинулась в направлении, указанным волчицей. А в уединенной старенькой беседке с подгнившими досками и взаправду рыдала беловолосая девушка. Если мои волосы были просто светлыми, то ее – белее снега. Эта незнакомка родилась зимой. Не обязательный признак, например, у самой Ясмин локоны под цвет сосновых шишек, но все-таки у большинства рожденных в снежные месяцы волосяной покров, как и у этой расстроенной чем-то студентки.
– У тебя что-то случилось? – проявила я вежливость.
Девица продолжала рыдать.
Тогда я наколдовала ярко-желтый пион, который украсил карман ее бежевого пиджачка.
– Ой. Как ты это сделала?
– Фокус. Знаю несколько фокусов. Так что у тебя стряслось?
– Дела сердечные. Не обращай внимания, – задержалась девушка заплаканным взором на Олесе.
– Ой, а это у тебя кто?
– Иногда ей нравится быть волчицей, иногда рысью.
– Здорово, – шмыгнула моя собеседница носом. – Ко мне вот никак не хочет магический зверь прибиваться. Я их часто вижу, но пока никого не приманила. Ты новенькая?
– Ага. Приехала на
– Самый сложный выбрала. А я уже вторую неделю аграрное дело изучаю. Аня, – представилась она.
– Иветта. Проводишь меня до общежития?
– Прости. Не могу. Мое лицо после слез всегда покрывается отвратительными красными пятнами, а глаза превращаются в узкие щелочки.
– Тогда действительно стоит переждать, прежде чем показываться на людях. Увидимся, Аня, – шагнула я обратно к брусчатой дорожке.
– Увидимся, Иветта, – уже не плакала моя новая знакомая. – И… спасибо за цветок.
– Пустяки.
Вход в студенческое общежитие сделали с другой стороны, не там, где он был раньше. Да и вообще облик здания поменялся в сравнении с моим последним пребыванием здесь. Тут явно сделали ремонт. Песочные стены с розовым отливом еще сохраняли запах краски. Все оконные рамы сверкали белизной, а не обсыпавшейся штукатуркой. И новая, без прорех крыша.
Не знаю почему, но у меня неожиданно зачастил пульс, и в ожидании забилось сердце, но не так, как бывает, когда я собираюсь усмирить погоду. То ожидание напряженное, с примесью страха, что не справлюсь. А это ожидание было каким-то новым, тягучим, приятным.
Причина моего состояния стала понятна мне буквально через минуту.
Толкнула тяжелую дверь, предъявила крупной женщине вахтерше документы, и пока та переписывала мои данные в толстый журнал, сцепилась взглядом с незнакомцем.
Двое молодых мужчин, старше меня года на три-четыре, вели меж собой какой-то свой разговор в круглом холле, заставленном информационными стойками-стендами, столиками и диванчиками, на одном из которых они и устроились.
Один темноволос, слегка небрит, хорош собою. Второй… Второй не совсем блондин. Скорее, темный блондин с пепельным оттенком. Кажется, такой цвет называется русый. Волосы убраны в короткий хвост. Тонкие черты лица, резко очерченные скулы. И серые, как мокрый асфальт, глаза. Он не отводил от меня этих глаз. А я от него.
Как и говорила мамочка, сердце подскажет. Почему именно он? Не знаю. Просто он и все. Так сердце решило.
– Твои ключи и пропуск, – вернула меня в реальность вахтерша. – Тебя велено поселить в улучшенные комнаты. А улучшенные у нас на шестом этаже. И, смотри, чтобы зверь твой без тебя не шастал.
– Не будет шастать, – пообещала я.
Шагнула в холл и наткнулась на преграду.
Он оказался высок. Фигура не атлетическая, но шея и торс привлекали внимание своей мощностью. Одет неброско, но дорого и с легким шармом.
– Привет. Я Рикстон Омильяди, – смотрел он на меня так, будто между нами все уже решено.
– Привет, Рикстон Омильяди, – немного дрожал мой голос, дрожал от предчувствия наступления новой главы в моей жизни.
ГЛАВА 3. ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
– Иветта, – представилась я. – Иветта Балтийская.
– На каком этаже тебя поселили, Иветта? – продолжал держать меня в плену взгляд мужчины.
– Шестой. Шестой этаж, – заставила себя сделать шаг в сторону в попытке обойти Рикстона.