Удивительная история одной феи
Шрифт:
Она обводит нас взглядом, словно проверяя, не осмелится ли кто-нибудь возразить ей.
О чем она вообще?
Эпата восхищенно смотрит на наставницу. Террела косится на меня и поднимает одну бровь. У Бренды взгляд отсутствующий — наверное, думает об эпидермисе.
Мисс Деббэ откидывает крышку резной шкатулки и достает пару поношенных пуантов. Она держит их так, чтобы все могли разглядеть.
— У меня нет ничего дороже, — она делает драматическую паузу, — этих пуантов, этих крошечных туфелек. Некогда их носила мисс Камилла Фримен.
Мисс Деббэ показывает нам подметку правой
— Когда я впервые приехала в эту страну, мисс Камилла Фримен стала моей наставницей, — при этих словах мисс Деббэ словно бы становится еще чуть выше. — Когда мисс Камилла Фримен только начинала танцевать, все утверждали, что ей никогда не стать звездой из-за цвета ее кожи. Но разве она стала их слушать?
Мисс Деббэ смотрит прямо на меня и чего-то ждет.
— Э-э… не стала? — говорю я.
— Нет! Не стала! Она не стала слушать разговоры этих глупцов. Она работала изо всех сил. Она стала первой чернокожей прима-балериной Балета Нью-Йорка. И танцевала она вот в этих туфельках! — Мисс Деббэ машет ими в воздухе. — Это не просто пуанты, — продолжает вещать она, — это символ ваших возможностей. Они напоминают нам о том, что в мире нет невозможного.
— Спорю, они напоминают нам о том, что туфли хоть полвека держи в ящике, а они все равно будут вонять, — шепчет мне Эпата. Мисс Деббэ поворачивается к нам и смотрит на Эпату. Та умолкает.
— Если вам покажется, что силы ваши иссякли, что вы готовы бросить балет, что прелесть и очарование этого искусства не для вас, — вспомните эти пуанты.
И мисс Деббэ бережно убирает туфельки обратно в шкатулку.
— Так. Теперь поговорим о нашем концерте, о чудесном концерте, который мы устраиваем в конце лета.
Было видно, что историю о пуантах все слышали уже тысячу раз. Но при этих словах девочки оживляются и слушают очень внимательно.
— В этом году все будет не так, как прежде, — мисс Деббэ поднимает бровь и обводит нас взглядом, слегка при этом кивая.
По залу ползут шепотки.
— Как же, жди, — шепчет Эпата, — тут никогда ничего нового не бывает. Общий школьный концерт всегда проходит одинаково — я-то знаю, у меня тут обе сестры учились.
— Мы поставим о-ча-ро-вательные новые танцы, — говорит мисс Деббэ.
Девочка в диадеме поднимает руку.
— А танец Феи Драже останется?
— Oui, oui, — отвечает мисс Деббэ. — Но и здесь мы поступим не так, как прежде. Раньше роль Феи Драже доставалась лучшей ученице класса.
— Ха, — шепчет Эпата, — а теперь что — выберут самую худшую?
— На прошлой неделе я была на конференции преподавателей танцев, — продолжает мисс Деббэ. — Мы много говорили о том, как раскрыть потенциал наших учеников. Так как же мы будем выбирать исполнителей ролей в этом году? Мы устроим лотерею, будем тянуть бумажки с именами наугад. Теперь все вы имеете равный шанс стать Феей Драже.
Девочки перешептываются. С лица Эпаты сползает улыбка. Террела настроена решительно. Даже Бренда морщит лоб.
— Кстати очень будет роли главной о запись колледж в поступать буду я когда.
Террела тяжело
— Слушай, тебе всего девять! — говорит она. — До поступления в колледж еще семь лет, чего ты сейчас-то дергаешься?
Мисс Деббэ стучит тростью о пол, призывая к вниманию.
— Лотерею мы устроим на следующем занятии. Исполнители будут выбраны сразу и окончательно — никаких изменений. Никаких споров. Но какая бы роль вам ни досталась, в ней вы расцветете.Расцветете, как цветочки! А теперь — к станку!
После занятий все только и говорят о лотерее. Девочки, которые танцуют хорошо, расстроены — они-то думали, что роль Феи Драже достанется кому-нибудь из них. Те, кто танцует похуже, просто в восторге, ведь у них появился шанс. Что до меня — я просто хочу отзаниматься и ничего себе не сломать.
Мы собираем вещи. С другого конца раздевалки слышен визг.
— Кто привязал мои кроссовки? — вопит девочка в диадеме.
Террела улыбается.
Я выскакиваю наружу, где меня ждет мама. Пусть мисс Деббэ сколько угодно твердит про мой потенциал, я-то знаю: нет у меня никакого потенциала. По крайней мере по части балета. Мне все равно, кто получит роль Феи Драже, — это точно буду не я. Это просто невозможно, ну, и слава богу. В классе двадцать три человека, а в лотерею мне никогда не везло. Даже когда лотерея беспроигрышная — все равно не везло. Как-то раз на дне рождения Кейши мы тянули бумажки с именами и получали призы. Каждому должно было достаться хоть что-нибудь, но бумажка с моим именем куда-то потерялась. Ее нашли два дня спустя, в куче крошек под холодильником.
Ладно — меня заставляют заниматься балетом, и пусть, но одно я знаю точно: проклятие Феи Драже мне не грозит.
Глава 7
— Александрина! Надевай свой славный костюмчик и пойдем! — кричит мама.
Я оглядываю комнату — славного костюмчика нигде нет. Зато есть матросский костюм в голубую полоску, с плиссированной юбкой и соломенной шляпой. Похоже на наряды, в которые одевали детей сто лет назад — наверное, именно в этот костюм и одевали сто лет назад.
Мама сказала, что сегодня мы «займемся реализацией маркетингового плана». Это значит, что она договорилась о встрече в десятке театров и собирается познакомиться с их руководством и продемонстрировать свои работы. Увы, она намерена показать, что способна создавать не только современные, но и исторические костюмы, и хочет продемонстрировать, как ее наряды сидят на живых людях. Вот поэтому я и наряжена ребенком, сбежавшим из сиротского приюта сто лет назад.
Мама заглядывает в дверь. На ней костюм под названием «Айсберг». На его создание маму вдохновил фильм «Титаник». Костюм весь белый, с мерцающими голубыми тенями, как настоящий лед. На каждом плече — острые треугольные выступы, и еще к нему полагается такая же заостренная треугольная шляпка. Мама говорит, что в такие ответственные дни, как сегодня, наряжаться айсбергом очень полезно, потому что айсберг — это природная сила, способная победить даже самый большой корабль. Я так понимаю, она имеет в виду, что во всех театрах ей должны будут дать заказы.