Удивительное путешествие Полисены Пороселло
Шрифт:
Полисена раздраженно отвернулась, плотно скрестила ноги и заплакала. Белоцветик сочувственно уткнулся ей в нос розовым пятачком.
Но продолжительное ожидание волновало Лукрецию по гораздо более важной причине. Да, Изабелла обещала позаботиться о зверях. Но ей ничего не было известно об их тайне, а значит, она не догадается вытащить из телеги, стоявшей в конюшне, корзину и спрятать ее. Зачем ей это делать?
Поэтому Лукрецию приводила в ужас мысль о том, что правитель, который им больше не доверял, мог бы обыскать их имущество. Что будет, если он обнаружит вытканные
Пожалуй, не стоит ждать возвращения королевы. Надо как можно быстрее выбраться из тюрьмы и забрать, пока не поздно, компрометирующие предметы.
Лукреция подумала об окошке. Оно слишком высоко, без лестницы или каната не добраться. Да и прутья решетки из толстого железа, по-видимому, крепко вбиты в стену. Она уныло повалилась на солому рядом с Полисеной.
– Да уж, сколько почестей мне, настоящей принцессе! – ныла та. – Наследницу престола заперли в тюрьме, как преступницу!
– А, раз так, то не забывай, что я теперь маркиза. И Белоцветик тоже, – ответила Лукреция.
Полисена смерила их взглядом с ног до головы.
– Не думаю, что ваш титул действителен, – скептически заметила она.
– Почему же?
– Потому что вы получили его от Изабеллы, а она незаконно занимает трон. Фальшивая принцесса может раздавать только фальшивые звания.
Лукреция пожала плечами. Ее совершенно не интересовали никому не нужные титулы!
У одного только поросенка не испортилось настроение. После неудавшейся попытки утешить хозяйку он спустился на землю и стал обследовать пятачком каждый сантиметр земляного пола. Его, конечно, не пугали пауки и мыши, а тараканов он щелкал, как орешки, не обращая внимания на Полисенины возгласы отвращения.
Время шло очень медленно. Свет, проникающий из высокого окошка, постепенно бледнел. Вернулся тюремщик, неся с собой большой каравай хлеба и кувшин с водой.
– Постарайтесь все это растянуть, потому что я вернусь только через три дня, – предупредил он. Его взгляд упал на Белоцветика. – Вижу, что у вас тут веселая компания, – он рассмеялся, – скучать не будете. Можно обучить вашего дружка какой-нибудь новой штуке. Я знавал узника, которому от нечего делать взбрело в голову приручить паука.
Лукреция вздрогнула, но постаралась держать себя в руках, пока мужчина не вышел, а в коридоре послышались постепенно удаляющиеся шаги.
Она вскочила на кучу соломы и стала трясти подругу за руку:
– Как мы раньше-то не додумались? Людвиг-Паук! Ты лазила и по более гладким стенам. Давай, попробуй добраться до окошка!
Полисена возбужденно спрыгнула на землю, забыв о мышах. Разулась, сняла чулки, поплевала на руки… Но как раз в этот момент послышался какой-то странный приглушенный шум; казалось, он доносился из-под земли: как будто кто-то царапался, скребся, этот звук чередовался с легкими постукиваниями, похожими на удары металлического предмета о камень.
– Стой! – шепнула Лукреция, удерживая Полисену за пояс.
– Тихо ты! – раздраженно ответила Полисена.
Но вдруг поросенок
С той стороны шум слышался все отчетливее, удары были все сильнее и ближе.
Подруги зачарованно уставились на дыру, которая расширялась под лапами Белоцветика, из-под них вылетали кусочки земли. И вот наконец последний слой пола поддался, обвалился, рассыпаясь осколками, полетела пыль, и открылась довольно большая ниша – через нее мог пролезть человек.
И точно, кто-то оттуда лез: показалась седая голова с длинными, перепачканными землей и паутиной волосами, костлявая рука, пытающая зацепиться за обсыпавшийся край, орлиный нос, густая спутанная борода, еще более седая, чем волосы… Обезумевший от любопытства Белоцветик беспокойно забегал вокруг новоприбывшего, обнюхивая его и махая хвостиком. Поросенок щекотал его розовым пятачком, и незнакомец чихнул.
– Будьте здоровы! – вежливо пожелала ему Полисена.
Тот сделал последнее усилие и вылез из дыры. Осмотрелся кругом, часто моргая отвыкшими от света глазами, и вдруг горько расплакался.
Глава вторая
Дряхлый старик оказался настолько тощим, что внушал ужас, он был без обуви и едва прикрыт изорванной туникой неопределенного цвета, которую на поясе перехватывала распускавшаяся на нитки веревка. Седые до белизны волосы спускались по спине до самого пояса, а борода свисала до пупка. Он был бледен, но темные глаза под колючими бровями горели жаром. К поясу был привязан сверток из каких-то тряпок, а в правой руке он сжимал оловянную ложку.
Свернувшись клубочком на полу и прижимая тощими руками к груди костлявые колени, он все лил и лил горькие слезы.
Лукреция подошла к нему и ободряюще положила руку на плечо.
– Синьор, почему вы плачете? – спросила она.
– Я лекарь, – пробормотал незнакомец и зарыдал еще пуще.
– Синьор лекарь, почему вы плачете? – повторила свой вопрос Лукреция.
– Потому что мой план побега потерпел крах, – ответил он, шмыгнув носом. – По моим подсчетам, я должен был выйти наружу не во дворце, а в лавровой рощице позади дворца. Но, как вижу, я попал в полуподвальную камеру. Столько мучений ради такого результата! – он залился очередным потоком слез.
– Ну-ну, не падайте духом, – вмешалась Полкисена, которая терпеть не могла, когда плачут взрослые. – Мы тоже собираемся бежать. Значит, побежим вместе.
Незнакомец прекратил всхлипывать и вытер глаза кончиком бороды.
– Это правда? – с надеждой спросил он. – И как же это произойдет?
Лукреция указала на окошко.
– У вас что, есть лестница? – поинтересовался старик.
– Нет. Зато мой кузен – мастер по карабканию с голыми руками. Он залезет наверх и сбросит нам веревку с узлами.