Удушенный
Шрифт:
— Я не знаю. Кто угодно. Всегда кто-то что-то снимает. В наши дни камеры ловят все.
Я признаю, что видела Ноа таким, каким хотела, веря в шоу, которое он устраивает для всех. Самодовольным, самоуверенным, мятежным. Моя грудь сжимается от моего быстрого суждения.
— Пожалуйста, оставь это. — В его голосе чувствуется завершенность. Я оставляю эту часть разговора, потому что не хочу слишком давить на него, когда он открывается мне.
Я решаю затронуть второй вопрос, потому что ничего не могу с собой поделать. — Это правда, что он сказал? Насчет твоего рулевого колеса?
Он
— Но ты лидировал на протяжении сорока кругов. Оборона — это твоя фишка.
— Майя, — его хриплый голос привлекает мое внимание, заставляя меня посмотреть в его напряженные голубые глаза. Мое имя слетает с его языка, ударяя меня в сердце и ниже пояса одновременно. — Оставь это. Забудь, что он сказал. Твой брат честно выиграл Гран-при Испании. Ты должна радоваться за него, а не обдумывать теории заговора.
Его глаза метаются в сторону, когда он избегает моего взгляда на секунду слишком долго.
Черт возьми. Ноа полностью слил гонку. Почему он проиграл?
Мы сидим вместе в тишине. Я пытаюсь разобраться в этих новых откровениях, теряясь в своем собственном мире, не замечая, как он встает и садится рядом со мной.
Он сжимает мою руку в своей, пакет со льдом давно забыт. Мой пульс учащается от прикосновения. Я говорю себе, что это, должно быть, потому, что его рука замерзла от льда, прохладное прикосновение сотрясает мое тело. Это не имеет никакого отношения к нашей связи. Верно?
Я пытаюсь выдернуть руку, но он не отпускает, его мозолистые пальцы касаются моих. Мою кожу покалывает там, где его большой палец лениво трется о мою руку.
— Послушай. Давай забудем, что сказал мой отец. Не нужно обращать внимание на кусок дерьма, который злится, когда я не занимаю первое место. Он не имеет отношения к делу и почти не появляется, если только это не удобно для него и его банковского счета.
— Э-э, да. Конечно. — Я едва обращаю внимание на то, что он говорит. Мои глаза прикованы к его загорелой руке, обхватывающей мою маленькую, его толстый большой палец бездумно проводит по костяшкам моих пальцев.
В комнате становится теплее, напряжение нарастает, душит меня, обволакивая голову и сердце. Его молчаливое признание о гонке кажется слишком большим между нами. Я не хочу делиться с ним секретами, открываясь ему еще больше, от чего мы не сможем отказаться.
Но ему не нужно ни в чем мне признаваться. Сегодня он упустил свой шанс на победу, бросив быстрый взгляд и дернув кадыком. Назовите это шестым чувством.
Облегчение наполняет меня, когда его рука перестает ласкать мою. Я, наконец, дышу легче, обретая ясность ума, чтобы убрать руку.
— Мне лучше идти. Я собираюсь поужинать со своей семьей перед вечеринкой. Может быть, мы увидимся с тобой там.
Я наклоняюсь к нему и целую его в нетронутую щеку. Его дыхание перехватывает от прикосновения, в то время как мои губы покалывает от контакта, задерживаясь на секунду
Я вскакиваю со своего места и тянусь к ручке двери, прежде чем он успевает среагировать.
Он по-прежнему сидит на диване, не испытывая никаких эмоций, за исключением крошечного приподнятого уголка рта. Если бы я не знала его, то не заметила бы это. Но мы провели вместе два месяца, и я изучила его повадки, то, что он выдает, когда за ним никто не наблюдает.
— Увидимся позже. Спасибо… что пришла. И за пакет со льдом. — Он повторяет то же самое покачивание, что и я раньше. Я смеюсь над его нелепостью, голубые глаза загораются, когда они смотрят на меня.
— Нет проблем. — Я не оглядываюсь через плечо, когда тихонько закрываю дверь.
Ноа не появляется на главной вечеринке. Мне неприятно признавать, что без него мне не по себе, я скучаю по тому, как он развлекает меня, пока Санти и Софи заняты.
Во время вечеринки до меня доходит, в какие неприятности я вляпалась. Нарушен кардинальный грех.
Кажется, мне нравится Ноа Слейд.
14
МАЙЯ
Монако. Гран-при, на котором стоит побывать. Неделя Бандини насыщена событиями перед всемирно известным Гран-при Монако, известным как одна из старейших гонок в истории Формулы-1, подпитываемая богатством и роскошью. Знаменитости со всего мира приезжают, чтобы принять в нем участие. Яхты усеивают море, сверкая под ярким солнцем, за которым я наблюдаю из нашего гостиничного номера.
Команда Бандини планирует неделю, насыщенную морскими прогулками, интервью, гала-вечеринками — вы можете назвать все что угодно. А это значит, что я тоже должна туда пойти. Моя роль поддерживающей сестры не имеет границ, и хотя обычно я стараюсь избегать подобных мероприятий, я не жалуюсь на эту гоночную неделю.
Потому что даже я не могу устоять перед вечеринкой с одной из Кардашьян.
Монте-Карло — самое крутое место на свете. Фотографии не делают этого, они не могут передать живописную береговую линию и ощущение старого мира. Я не могу поверить, что Санти хочет купить здесь квартиру. Мы выбрали одну из них в начале недели, пока он еще не был занят, — современную двухкомнатную с видом на Средиземное море.
Я могу сказать, что стресс донимает его. Он выглядит более раздражительным, чем обычно, и вспыхивает по пустякам, как, например, когда я оставила свою косметику по всей ванной комнате. Гонка в Монако — это большое дело, и он чувствует давление со стороны Бандини, чтобы выступить хорошо. Не помогает и то, что этот При — один из лучших для Ноа, место, где его гоночные навыки блистают.
Что именно я делаю во вторник в Монако?
Я на яхте.
Хвастовство — это не то, чем я обычно занимаюсь. Но давайте будем честными. Это Монако… Под яхтой я подразумеваю судно длиной не менее ста футов, белый стеклопластик которого сверкает под жарким летним днем. Но я не спрашиваю у владельца о метраже, потому что это невежливо и не по высшему классу.