Уездный город С***
Шрифт:
— Спасибо за разъяснение, — коротко ответил на это Титов, поднимаясь с места. — Простите, что потратили ваше время.
Брамс, сидевшая всё это время надувшись словно мышь на крупу, с готовностью подскочила со стула, своим видом демонстрируя желание поскорее отсюда уйти.
— Ничего, ничего. А вы точно не новобрачные, нет?
— Нет. А почему должны? — не выдержал всё-таки Титов.
— Ну как же? Живая вода, мёртвая вода, прекрасное сочетание! — охотно отозвался Лопух.
Прощался с ним поручик в твёрдой уверенности, что профессор еще более безумен, чем его пациенты. Или это вовсе какой-нибудь особо шустрый больной, который раздобыл где-то халат?
Последняя мысль показалась настолько здравой и правдоподобной, что Титов даже уточнил у сидевшей при входе регистраторши:
— Скажите, а профессор Лопух — это такой невысокий, круглый, в очках?
— Ну да. Так вы же из его кабинета только что вышли! — опешила та.
Поручик на всякий случай не стал отвечать на это замечание, пожелал женщине всего доброго и вышел вслед за спешно выскочившей на улицу Брамс. На ходу запоздало озадачившись: а как вообще этот странный профессор опознал их природу?
Положим, вещевичку можно было предположить по флейте в чехле, и то — с изрядной натяжкой. Но ведь о том, что сам Титов — живник, не говорило ничего! А определить, есть ли в человеке дар, вот так с ходу невозможно! Вряд ли психиатру заранее понадобилось наводить справки о служащих полицейского Департамента, тогда что? Может, по газетам вспомнил? Припомнить, указывали ли в статье об утопленнице его талант, поручик доподлинно не сумел, но странность объяснил именно этим и выбросил из головы, больше занятый поисками Брамс.
К счастью, девушка далеко не ушла, стояла на крыльце, недовольно хмурясь.
— Всё в порядке? — спросил Титов, чувствуя себя отчасти виноватым в дурном настроении вещевички. Даже не из-за самого визита к странному психиатру, а потому, что не оборвал болтовню того сразу, пока Аэлита ещё не сообразила, о чём речь. Бог знает, почему Брамс так возмутили эти намёки, но теперь Натану оставалось лишь попытаться сгладить последствия.
— А? Вот уж точно, профессор этот — Лопух, — проворчала она, бросив косой взгляд на поручика.
Богом Аэлита, увы, не была и поэтому тоже не понимала причин собственного недовольства, и особенно не понимала, почему сердится больше на Титова, чем на странного доктора.
Они некоторое время постояли на пороге, оба растерянные и не знающие, что говорить. На удивление, первой со смятением справилась Брамс и предложила:
— Может, пройдёмся немного пешком? Мне кажется, я сейчас всё равно не смогу сосредоточиться, а батюшка уверяет, что прогулки на свежем воздухе полезны, — немного грустно заключила она.
— Вы так расстроены поведением этого своеобразного человека или чем-то ещё? — осторожно уточнил Натан, когда они спустились с крыльца и зашагали по тротуару. Ладошка девушки сама собой, очень естественно уцепилась за локоть мужчины, и никто из двоих даже не обратил на это внимания.
— Не знаю, — подумав пару мгновений, честно призналась Аэлита. — Мне кажется, не только. Мне кажется, я еще очень удручена тем фактом, что он ничем не сумел помочь. А хочется поймать этого убийцу побыстрее.
— Узнать, как он следы заметал? — с иронией поинтересовался Титов.
— Что вы глупости говорите?! — возмутилась Брамс, после чего чуть смущённо добавила: — Мы ведь это знаем уже почти наверняка. Просто… — она осеклась и вновь замолкла, потом продолжила неуверенно: — Просто мне не по себе от мысли, что он где-то здесь. Может быть, идёт нам навстречу вот по этой самой улице.
— Ну бросьте, Аэлита Львовна, по этим улицам могут ходить и куда большие негодяи, — растерялся от её ответа поручик.
— Нет, это я прекрасно понимаю, дело в другом. Он же вещевик!
— И что? Вы не знали, что вещевики тоже люди, притом совершенно разные люди, и среди них попадаются злодеи?
— Я не знаю, как сказать, — пробормотала Аэлита совсем уж потерянно. — Считается ведь, что вещевики обыкновенно холоднее и равнодушней прочих людей — особенный склад ума, влияние дара. Мёртвая вода, как этот доктор сказал. А те убитые женщины… Мне кажется, это сделал очень холодный и равнодушный человек.
— И? — продолжил недоумевать Титов.
— Мне всё больше кажется, что мы с ним похожи, и очень хочется наконец посмотреть на него и понять, что это не совсем так… Вы чего? — растерялась Брамс, потому что на этих словах поручик запнулся и замер статуей, так что девушка, по инерции сделав ещё пару шагов, но не выпустив руки мужчины, оказалась перед ним лицом к лицу.
— Откуда вы взяли эту чушь?! — возмутился Натан после пары секунд молчания, в которые он боролся с первой реакцией — желанием грязно выругаться и, схватив вещевичку за плечи, хорошенько её встряхнуть.
— Ну… Как же… — совершенно смешалась Брамс, не желая признаваться, что до подобного вывода дошла сама.
Она вообще была крайне самостоятельной особой и, отчасти сознавая собственные проблемы в общении и отношениях с окружающим миром, пыталась восполнить пробелы так, как умела: логическим путём. До настоящего момента система казалась вполне стройной и действенной. Но, судя по реакции поручика, именно что казалась..
— Впрочем, неважно. В любом случае, немедленно выкиньте это из головы, — проворчал Титов, справляясь с эмоциями и увлекая девушку дальше по улице. — Наличие или отсутствие таланта никак не сказывается на умении чувствовать и сопереживать. Если следовать вашей логике, все живники должны быть исключительно эмоциональными и впечатлительными существами, однако и среди них хватает злодеев и убийц. Вы в курсе, что исторически большинство палачей были именно живниками, что пытки и иные грубые методы дознания — исключительно наша епархия? — горячо возмутился он. — И уж тем более полная ересь, что лично вы какая-то равнодушная или холодная!