Уездный город С***
Шрифт:
Брамс, не успевшая ничего понять, перепугалась настолько, что, взвизгнув в первый момент от неожиданности, потом вовсе замерла, задержав дыхание. Но воздух выбило из груди очередным ударом, пока сыскари кубарем катились по гладкому сырому асфальту. И ещё некоторое время после того, как движение остановилось, Аэлита не могла вдохнуть, пошевелиться и поверить, что всё обошлось и она жива.
Скинуть оцепенение и сделать вдох заставил чей-то голос неподалёку, разразившийся таким потоком брани, что у Брамс покраснели кончики ушей.
Девушка резко села, радуясь, что, кажется, ничего себе не сломала. В стороне, в нескольких саженях лежал на боку заглохший «Буцефал». Вот только Аэлита вместо того, чтобы броситься к железному коню, что наверняка сделала бы прежде, спешно обернулась к Титову. Тот лежал на боку, бледный и неподвижный.
— Натан Ильич! — испуганно ахнула Аэлита, отбросила перчатки, сдвинула очки на макушку и потянулась к мужчине. Потрясла того за плечо, но Титов от толчка мягко перекатился на спину и в себя не пришёл. — Натан Ильич!!! — девушка потянулась следом, не глядя оперлась на сбитую коленку и, охнув от боли, упала на поручика сверху. Тут же приподнялась, похлопала Титова по щеке. — Натан Ильич, миленький, очнитесь! Ну, пожалуйста!
— Эй, вы там! Живые? — окликнул грубый мужской голос, прежде смачно матерившийся. Всё это сопровождалось неприятным металлическим скрежетом.
— Натан Ильич!.. — всхлипнула вещевичка, не замечая ничего вокруг, продолжая теребить поручика и хлестать по щекам.
От очередной оплеухи, которая вышла особенно сильной, Титов дёрнулся и застонал, болезненно скривившись.
— Натан Ильич! — счастливо взвизгнула Аэлита, обняла лежащего мужчину обеими руками и принялась без разбора целовать — лоб, щёки, зажмуренные глаза, искажённый болезненной гримасой рот. — Как же вы меня напугали!
— Брамс, нога! — с трудом сумел выдохнуть Титов, едва не теряя сознания повторно.
Девушка испуганно ахнула и, скатившись с него, принялась торопливо ощупывать в поисках перелома.
— Нет, Брамс, всё в порядке, — поспешил успокоить её Натан, переводя дух и наслаждаясь ощущением затихающей боли. — Просто вы сели мне на раненое бедро. Как вы, не ушиблись?
Как только боль слегка отступила и поручик понял, что руки-ноги в общем целы, он завозился, пытаясь сесть, не растревожив и без того пострадавшую сегодня ногу и ноющее после ушиба плечо.
— Натан Ильич, как же вы меня напугали! — всхлипнула вещевичка, вновь бросившись мужчине на шею. К счастью, тот уже вполне уверенно сидел и сумел не упасть.
Морщась от боли в плече, Натан погладил девушку по спине, мысленно с приятным изумлением отмечая, что обошлось, кажется, и без перелома, и даже без вывиха — рука слушалась.
— Только напугал? Ничего не болит?
Девушка затрясла головой — пережитый страх оказался куда сильнее боли, и ушибов со ссадинами вещевичка пока просто не замечала.
В этот момент внимание их привлёк особенно пронзительный металлический скрежет. Натан вскинулся, наконец огляделся и заметил в стороне грузовик. «Бычок», как называли в народе эту тяжёлую и норовистую, но очень мощную машину Московского завода, от резкого торможения занесло и развернуло почти поперёк дороги. У автомобиля оказалось выбито лобовое стекло, а край кабины покорёжило так, что шофёра замуровало внутри. Скрежет издала как раз дверь, которую тот сумел наконец отжать. Человек оказался крепче и упорнее металла и всё же сумел освободиться из плена покорёженной жестянки. Утирая рукавом лоб, разбитый о рулевое колесо, но слишком прочный для серьёзного вреда, шофёр поспешил на помощь ко всё ещё сидящим на асфальте людям.
— Эй, двухколёсные! Живые? Помочь чем? Что это было такое?! — возбуждённо тараторил он на ходу, чуть шепелявя и щедро пересыпая поток вопросов бранью. — Ох ты ж… девка! То есть барышня, простите великодушно, — добавил смущённо, уже без матерщины, и обратился к ней немного заискивающе: — Поднимайтесь, ножки целы?
Аэлита отрывисто кивнула и позволила этому крепкому, с чёрными от работы руками, мужчине, чья одежда остро и кисло пахла машинным маслом и бензином, поднять себя на ноги. Только шумно и резко вдохнула, когда тот неаккуратно прихватил за разбитый и ссаженный локоть, но ничего не сказала.
Только теперь она начала обращать внимание, что многочисленные ссадины и ушибы отзываются пульсирующей болью тут и там, руки и ноги дрожат, в затылке тяжело пульсирует — не от удара, тут ей повезло; скорее, от пережитого страха. Лоб тоже немного ныл, но стукнулась головой девушка не сильно, да и ссадин на лице удалось избежать благодаря большим, закрывающим пол-лица очкам, которые чудом остались целы. Девушке отчаянно захотелось присесть и выпить горячего чаю — Аэлиту начало знобить.
Титов, морщась и тихо шипя от боли, глотая рвущиеся с языка ругательства, тоже с трудом и с помощью шофёра поднялся на ноги. Болело у него, кажется, всё тело, какая-то часть слабее, какая-то — сильнее, но это были мелочи. Главное, голова оставалась ясной и обошлось без серьёзных травм, что само собой почти чудо: падение на такой скорости легко могло оказаться последним в жизни. А с учётом внешнего вида грузовика, можно было утверждать, что сыскари отделались лёгким испугом: что бы ни ударило машину, от людей оно бы оставило мокрое место.
Насколько бы Титов ни был неверующим, он подумал, что сейчас самое время зайти в церковь и поставить свечку в благодарность.
— Поехали, до завода довезу, — предложил шофёр. — Там костоправ всегда есть, оно поближе, чем в больничку.
— Погодите к костоправу, — отмахнулся Титов, напряжённо хмурясь. — Расскажите толком, что произошло? Вы что-нибудь успели разглядеть?
— Ну дык, ёлы-палы! — даже как будто обрадовался вопросу работяга. — Еду я, вполглаза мотоциклет ваш осматриваю, занятный аппарат. А тут вы вдруг возьми — да и еб… закувыркайтесь. Ну, думаю, что ж за еб… чудак странный руль крутит? Дорога же как… В общем, хорошая дорога, где тут падать-то? Ну я по тормозам, чтобы не подавить, а тут меня как еб… ху…
— Шарахнет? — со смешком подсказал Натан.
— Во, точно! Как х-х… В общем, оно самое. Бесовщина, точно тебе говорю! — заявил он и перекрестился.
— М-да, — буркнул себе под нос Титов, поглядывая на грузовик. — Точнее не скажешь…
Походило, будто в тот врезалось нечто большое и тяжёлое, вот только на дороге не было совсем ничего, способного нанести такой удар. И поручик ощутил холодок по спине: ни единого разумного объяснения происшествию у него не было.
Однако вместе с тем появилась необоснованная, но твёрдая уверенность, что явление это случилось не само собой, что виной всему чей-то умысел, и этот некто наверняка сейчас неподалёку.