Угольки
Шрифт:
После обеда мы замечаем нескольких кабанов, движущихся вместе. Кэл мог бы в любой момент подстрелить одного из них, но он позволяет мне самой сделать выстрел. Он всегда говорит, что мне практика нужнее, чем ему.
Я хорошо справляюсь. Я попадаю животному в голову, так что оно умирает сразу и не страдает. У меня нет проблем с тем, чтобы убивать животных ради еды, в которой мы искренне нуждаемся, но мне ненавистна идея о том, что живое существо будет страдать, особенно от моей руки.
Кэл связывает кабана и тащит его обратно к хижине.
Следующий день становится одним из самых жарких, и из-за жары в сочетании со свиной тушей я чувствую себя не очень хорошо. Так что после обеда я говорю Кэлу, что нам надо сходить к водопаду и искупаться.
Это не очень впечатляющий водопад. Практически ручей, стекающий вниз с небольшой груды камней. Но летом мне нравится приходить сюда хотя бы раз в неделю, потому что это ощущается почти как душ, и тут можно помыться лучше, чем колодезной водой в емкости.
Будь это место ближе, я бы приходила сюда каждый день в теплую погоду, но дорога сюда — настоящий поход, и Кэл не отпускает меня одну.
Кэл стоит на страже с винтовкой, спиной ко мне, пока я снимаю одежду, ступаю на камни и встаю под приятный водопад прохладной воды.
— Сегодня даже не очень холодная! — я радостно подставляю под воду свои длинные густые волосы, чтобы полностью промочить их.
— Не тяни резину.
— Ничего я не тяну, — бурчу я, наливая в ладошку шампунь и взбивая пену на волосах. — Сюда все равно никто не приходит.
— Все бывает в первый раз.
Он прав. Глупо будет утратить осторожность. Люди опасны. Незнакомцам нельзя доверять. И любой, кто застает тебя врасплох, может оказаться последним, кого ты увидишь в этой жизни.
Я рада, что вдобавок к шампуню у меня есть кондиционер, и мои волосы ощущаются мягче обычного, когда я ополаскиваю их. Я быстро намыливаю тело и брею подмышки, потому что у меня теперь есть дезодорант, которым можно пользоваться, пока не закончится запас.
Я испытываю соблазн подольше постоять под водопадом, потому что это так приятно, но Кэл сделается нетерпеливым, если услышит, что я перестала шевелиться. Так что я выхожу и вытираюсь полотенцем. Волосы я заплетаю в две длинные косы, потому что так они лучше сохнут. Вместо потной одежды я надеваю трикотажный сарафан, который нашла в доме в последней вылазке.
Он для меня слишком большой и поэтому напоминает скорее пляжную накидку, но это лучше, чем мои джинсы и грязная майка.
— Ладно, — говорю я Кэлу. — Я закончила. Я взяла ножницы, так что давай постригу тебя перед тем, как ты полезешь в воду.
Разворачиваясь, он хмурится, но не спорит.
Он только через несколько месяцев позволил мне подстричь его волосы и бороду. Он не соглашался, но я продолжала надоедать ему о том, что раз я постоянно смотрю на него,
Он не позволяет мне делать это слишком часто, но мне удается уговорить его раз в пару месяцев.
Он снимает с себя серую футболку и подходит к большому камню, возле которого я жду. Но резко останавливается, не дойдя до него.
— Что на тебе надето, девочка?
Я смотрю на себя вниз. Платье сшито из кораллового хлопка, и одна лямка уже спадает с моего плеча. Наверное, я выгляжу как маленькая девочка, нарядившаяся в мамину одежду, но ему необязательно так ужасаться.
— Я нашла это в том доме.
— Едва прикрывает тебя.
— Немного велико, но не все так плохо. Какая вообще разница? Тут только ты и я. Так что давай ты сядешь, пожалуйста, и позволишь мне сделать это?
Он весь напряженный и колючий, когда опускается на камень. Он держит винтовку между коленей.
Раз он в плохом настроении, я действую как можно быстрее, подравнивая его волосы сзади и по бокам. Парикмахера из меня не выйдет, но я хотя бы могу придать ему более аккуратный вид.
Когда я перехожу вперед, чтобы заняться его бородой, он напрягается еще сильнее, и я буквально чувствую исходящие от него вибрации. Я хмурюсь, приглаживая жесткие волоски его бороды.
— Какого черта, Кэл?
Он закрывает глаза. Реально слегка отшатывается.
— Да какого черта с тобой не так? — меня охватывает раздражение, а еще нечто ранящее и оборонительное. Я понимаю, ему не нравится, когда его трогают, но я же уже делала с ним такое. Много раз. Он никогда не вел себя так.
— Бл*дь, давай уже быстрее!
Я моргаю, потрясенная тем, что он рявкнул на меня без причины. Но с ним бесполезно спорить, когда он такой. Я очень быстро подстригаю его бороду, чтобы она стала покороче и относительно ровной. Затем отхожу от него и беру винтовку.
— Ладно. Я закончила. Больше не буду донимать тебя попытками помочь.
Он на минуту притихает. Я не знаю, что он делает, потому что стою спиной к нему — мы всегда встаем так, чтобы дать друг другу уединение. Но не похоже, чтобы он шевелился.
— Извини, ребенок, — бормочет он наконец.
Я выдыхаю и расслабляюсь, поскольку он, похоже, искренен.
Я не даю раздражению отвлечь меня. Я делаю свою работу и высматриваю любых незваных гостей или даже случайных путешественников.
Нет никого, кроме пары ворон, каркающих друг на друга.
Я чувствую, как Кэл позади меня возится в воде. Немного плеска, иногда звук шлепка, пока он моет тело.
По какой-то причине я продолжаю представлять себе его, вспоминая, как выглядит его обнаженный торс, и как он ощущается каждый вечер, когда я мажу его лосьоном. Его коже понемногу становится лучше, так что новый лосьон определенно помогает.
Когда резкий вскрик застает меня врасплох, я инстинктивно разворачиваюсь.