Угрюмый роман

Артурс Ния

Она опускает голову.

Я целую ее в макушку. — Я также должен кое-что прояснить.

Она поднимает взгляд.

— Хотя это звучало так, будто я хотел жениться на тебе, чтобы лучше выглядеть в глазах судьи, это было не все, о чем я думал.

— О чем еще ты думал? — спрашивает она.

— Я подумал: Вау, я не могу поверить, как сильно я люблю эту женщину. Я не могу представить, что проведу свою жизнь с кем-то еще. Мне нужно, чтобы она сказала ”да".

— Я чувствовала

это. Все время, пока ты был со мной в тот день, я чувствовала, что ты пытаешься что-то доказать. Я чувствовала, что происходит что-то большее. Это чувствовалось в твоих прикосновениях. В твоих глазах, когда мы… — Она сглатывает. — Когда я подумала, что все, о чем ты заботился, — это завести детей, часть меня сломалась. Я задавалась вопросом, было ли это всем, что я значило для тебя.

— Я не должен был загонять в твои мысли эти сомнения. — Я обнимаю ее за щеки, жалея, что не могу вернуться назад во времени и скинуть себя с кровати, прежде чем я все так по-королевски испортил. — Я могу позволить себе нанять няню с проживанием до тех пор, пока дети не отправятся в колледж. И я готов на все, чтобы доказать, что хочу тебя, потому что я люблю тебя.

Она хихикает. — Я слышала, ты подстриг мамин газон и испортил ее веранду.

— Это то, что она сказала?

— Она сказала, что ты чуть не погиб, пытаясь починить крышу, и ей пришлось тебя остановить.

Я ухмыляюсь. — Я упоминал, что теперь она любит меня? Она говорит, что я приличный. Для парня не майя.

— Достойно. Высокая оценка.

— Я прекрасно осведомлен.

Она улыбается, и я прижимаюсь своим лбом к ее. — Я никогда не видел детей более счастливыми, чем они сейчас, когда они рядом с тобой, разговаривают с тобой или говорят о тебе. Я не собираюсь преуменьшать это и притворяться, что это не играет роли в том, почему я вижу тебя в своем будущем. Ты делаешь их счастливыми. — Я целую ее в лоб. — Но ты делаешь меня тоже счастливым. Не иметь тебя рядом было пыткой. Я не хочу проходить через это снова.

— Я тоже, — выдыхает она.

Хотя я хочу продолжать обнимать ее, я отпускаю ее, чтобы порыться в кармане пальто. — Тогда, Санни Кетцаль, — я опускаюсь на колени и показываю ей коробочку с кольцом, — я спрошу тебя во второй раз. Никакой надвигающейся даты суда, отчаяния или недопонимания.

Она прижимает ладони ко рту и смотрит на меня полными слез глазами.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Санни бросается мне на шею и целует так крепко, что мы чуть не падаем. Я поддерживаю ее, обнимая за талию и высоко поднимая.

— Санни. — Я теряю рассудок, когда она осыпает мое лицо поцелуями. Требуется еще минута, чтобы мой мозг заработал. — Санни. — Она прижимается губами к моему подбородку, и на секунду в голове у меня становится пусто. — Это что… — Отдаленные аплодисменты игроков steel pans и официантов наполняют мои уши, но они не такие громкие, как стук моего пульса в голове. — Это означает ”да"?

— Да. — Она откидывается назад, ее глаза сияют, а улыбка

широкая и красивая. — Я выйду за тебя замуж, Даррел.

Я разворачиваю ее к себе и крепко целую, прежде чем надеть бриллиант ей на палец. Мы оба смотрим на это, мир останавливается, когда серьезность момента ударяет нас прямо в грудь.

Она была пчелиной маткой Джон Херст.

Я был ребенком-одиночкой. Аутсайдером. Парнем в толстовке.

Теперь Санни Кетцаль — королева моей жизни и радость Майкла и Бейли.

И я… Что ж, я закончу свою историю как ее муж.

ГЛАВА 23

ЛОСКУТНАЯ СЕМЬЯ

ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ

Санни

— Белль, ты не можешь этого сделать, — я ругаю свою племянницу. — Ты же знаешь, Бейли эмоционально чувствителен к жульничеству во время UNO.

— Я не жульничаю, — Белль страстно указывает на свою колоду. — Ознакомьтесь с правилами. Мы договорились сыграть в ‘поезд’. Это означает, что я могу выложить все свои карты сразу, если у них одинаковый номер.

— Ты говорила нам, что так будет веселее. — Майкл хмурится. Он проводит рукой по своим вьющимся волосам, которые он перенял у Даррела. Я уверена в этом.

— Ты единственная, кому весело, — ноет Бейли.

— Таковы правила, мальчики. — Белль пожимает плечами.

— Кто научил тебя этому гетто UNO? — Мама смеется, ее акцент переходит на белизский креольский. — Раньше мы так играли в Белизе.

— Я научила ее. — Кения поднимает руку. — Но это только потому, что Санни научила меня играть в колледже.

— Видишь? Я говорил тебе, что Санни плохо влияет. — Даррел указывает на Алистера, словно доказывая свою точку зрения.

— Я все еще не убедил тебя прекратить делиться случайными фактами о мозге. Так что я не слишком много узнал.

— Похоже, тогда придется еще немного потереться, — шепчет Даррел мне на ухо.

Я шлепаю его, а затем бросаю взгляд на маму. — Детка, мои родители здесь. Ты с ума сошел?

— Просто говорю.

— Нет, ничего не говори. Просто с этого момента держи рот на замке.

— Ты был той, кто сказал, что я должен "быть веселее". Ты начинаешь сожалеть об этом?

— Я сказала, постарайся не быть таким ворчуном.

Он сверкает своими сексуальными зелеными глазами. — Это мой способ делать это.

— Ты по-прежнему самый большой скряга в этой комнате.

— Детка, этот термин ко мне больше не применим. Признай это.

— Я ни в чем не признаюсь. — Я ухмыляюсь.

Даррел берет мою руку и целует ее. — Тогда, полагаю, мне придется преподать тебе еще несколько уроков.

Тепло разливается у меня в животе.

Мой взгляд опускается на его губы. — Когда они уедут домой?