Уха из золотой рыбки
Шрифт:
– Ты не умеешь водить машину! – осенило его.
– А почему я должна уметь? – воскликнула любимая.
– Но ведь ездишь на «Мерседесе»?
– И что?
– Каким же образом делаешь это?
Настя снисходительно глянула на кавалера:
– У меня шофер.
Федор прикусил язык, но легкое недоверие уже ужалило его.
Потом ему стало не нравиться, что Настя требует подарки и никогда не приглашает его домой. Пару раз Федя довозил ее до указателя «Конаково», и дальше девушка всегда шла пешком.
– Мой папа, – объясняла она свое поведение Феде, – генерал ФСБ,
Ну а затем вообще приключилась ерунда. Как-то раз Пуськов поехал с клиентом на объект, проваландался там больше обычного и, поняв, что не успевает на свидание к Насте, начал ей названивать. У Насти имелся мобильный, и вот еще одна странность, он начинался с восьмерки. Неужели генерал ФСБ, выстроивший дом в загородном поселке, не мог приобрести дочери прямой номер?
– Абонент временно не обслуживается, – сообщил милый голосок.
Федор крякнул и поехал в МГИМО. Настя неоднократно говорила кавалеру, что ее лекции начинаются в двадцать ноль-ноль.
– У нас мало аудиторий, – объясняла она, – и младшекурсники занимаются вечером.
Пуськов иногда привозил любовницу на занятия, но после лекций никогда не забирал ее.
– Ты смотри не вздумай тут появиться к концу последней пары, – предупредила Настя, – отец меня сам отвозит в Конаково. Не дай бог, тебя увидит, убьет!
Но сегодня Федя чувствовал свою вину перед Настенькой, прождавшей его на холоде, и прикатил в МГИМО. Тут его поджидало неприятное открытие: никаких вечерних занятий для студентов дневного отделения не было и в помине, их семинары завершались около пятнадцати часов.
Глава 20
На следующий день Федя явился в Институт международных отношений и выяснил: Насти Кусакиной среди студентов нет. Решив пока не рассказывать любовнице о неприятном открытии, Федор сделал вид, что ничего не произошло, но ему все яснее и яснее становилось: Настя не та, за кого себя выдает. Может, ее даже зовут иначе и возраст другой, а в существование папеньки-генерала Пуськов уже давно не верил. Оставалось уточнить, зачем Настя к восьми вечера три раза в неделю приезжает в МГИМО.
В среду Федор, как всегда, высадил девушку у входа в институт. Она весело помахала парню и исчезла внутри. Но Пуськов не уехал, как всегда, а пошел за любовницей. Та, чувствуя себя в полной безопасности, сначала зашла в туалет, потом выскользнула на улицу, завернула за угол, подошла к небольшому старомосковскому особнячку и позвонила в звонок. Дверь приоткрылась, Настя шмыгнула внутрь. Федор подошел поближе и глянул на вывеску: «Лаборатория тестирования и проверки НИИ Аптекфарм».
Поколебавшись пару секунд, Пуськов тоже нажал на звонок. Дверь распахнулась, Федор вошел и наткнулся на охранника.
– Тебе чего? – лениво осведомился секьюрити.
Федор слегка растерялся и пробормотал:
– Девушка сюда вошла, блондинка, такая красивая.
Парень в черной форме с нашивкой «Беркут» на груди был чуть старше Пуськова, он снисходительно улыбнулся:
– Понравилась, да?
Федор кивнул:
– Красавица.
– Забудь, –
– Почему? – осторожно спросил Пуськов.
– Тут многие пытались ее окрутить, – охотно пояснил секьюрити, – но она ни на кого не глядит, она в профессора влюблена.
– В какого? – Федор решил узнать все до конца.
– Ступай себе мимо, – нахмурился собеседник, – здесь режимный объект.
– Хоть скажи, как ее зовут! – взмолился Пуськов.
– Анастасия Кусакина, – милостиво выронил охранник.
– А кем она работает?
– Ну ты даешь! Может, еще и домашний адрес дать? Лаборанткой служит, за мышами ухаживает.
– За какими? – искренно удивился Федор.
Тут терпение у секьюрити лопнуло, и он, рявкнув: «За белыми», выставил чересчур любопытного парня за дверь.
От злости Федор чуть не начал заикаться. Оказывается, студентка элитарного Института международных отношений, дочь генерала ФСБ, на самом деле чистит клетки грызунам. У парня словно раскрылись глаза. Вмиг вспомнилось, как Настя заводила его в магазины и требовала купить то свитер, то брюки, то туфли. Федор работает в отделе строительства коттеджей, сами понимаете, что его клиенты не бедные люди, и за пару лет службы Пуськов научился разбираться в шмотках. Настя ему очень нравилась, и одно время Федор радовался, что способен купить своей девушке приглянувшуюся ей кофточку. Он даже считал Настю скромницей, потому что та не ходила в эксклюзивные бутики, предпочитая заглядывать в демократичные «Саш», «Бенеттон», МЕХХ и «Манго». Пуськов решил, что Настя чуткая девушка. Надо же, воспитанна и живет в роскоши, а думает о том, что у кавалера может не хватить средств на подарок, и ведет парня в лавку с доступными для него ценами.
Но сейчас ситуация повернулась иной стороной. Для лаборантки с окладом в тысячу рублей МЕХХ – дорогущий магазин. Кипя от негодования, Федор устроился в засаде около здания лаборатории. В девять утра Настя вышла наружу и пошла по улице вниз. Пуськов, бросив машину, побежал следом. Он думал, что любовница сейчас сядет в метро, но врунья покружила по переулкам и вышла к многоквартирному дому.
В Пуськове проснулся детектив. Он потолкался какое-то время во дворе и скоро узнал про Настю всю правду, которую радостно выложила болтливая старушка-лифтерша.
Никакого папы-генерала нет и в помине, Настя вообще безотцовщина. Мать работает поломойкой у богатых людей, девчонка, не поступившая в институт, служит уборщицей в НИИ, и, хотя ее должность и называется красиво: лаборантка, суть занятий от этого не меняется.
– Ты, парень, лучше забудь про нее, – заботливо предупреждала его лифтерша, – нехорошая она девка. Они с матерью сюда въехали, когда Насте едва десять лет стукнуло, уже тогда испорченная была. Дружила с Соней из пятнадцатой квартиры, пока у той отец директором школы был, а когда Иван Николаевич умер, перестала с той даже здороваться. Маленькая, а гадкая. Такая и выросла, мужика теперь богатого ловит, сюда знаешь какие кадры подъезжают на машинах! Ты-то пешком пришел, так она и не поглядит в твою сторону. Лучше уходи, пока цел.