Уход на второй круг
Шрифт:
Дом и стоял в том виде, каким его оставили родители. Квартиру Парамонов смог продать — а это место из себя не вырвать, не вытравить. Здесь все давно имело заброшенный вид. Деревья не подрезались, некоторые уже и не плодоносили. Посреди участка береза с раскидистыми ветвями — листва уже облетела, только белоснежный ствол удивительным пятном света среди желтого. И вокруг, везде, на сколько хватало глаз, светло-рыжая поросль травы да молодняка, который обязательно надо вырубить.
Малинник. Он располагался за домом, с другой стороны. Стоял еще с ягодами последнего сбора. В детстве веточки заваривали с чаем —
Приезд Парамонова начинался с осмотра владений. Еще не открыв дом, Глеб бродил по кирпичным дорожкам, вымощенным среди травы, дошел до конца участка, вышел на пирс. Продрался через нависавшие над ним камыши — до самого края. И замер, вдыхая воздух — сладковатый, озерный, илистый. Будто удавку снял. С себя, с этого дня. Это потом он наденет отцову чехословацкую куртку, вытащит мангал и сделает чаю — потрясающего, с дымком и малиной. Испортит его бутербродами, которые на воздухе кажутся не такими уж и поролоновыми. Кое-как разгребет барахло в сарае, найдет садовые ножницы. И пройдет по верхам — чтобы убрать хотя бы чертов молодняк, который делает участок совсем заброшенным.
Домой Парамонов вернулся только к вечеру следующего дня. В бурлящий Киев — умиротворенным и спокойным. Пробки в это время не бесили. И даже то, что стюардесса со второго этажа снова отморозилась, когда он поднялся наверх, чтобы вновь попытать счастья с извинениями, не особенно его тронул. Всю ночь он спал крепким сном без сновидений.
А утром — обычное дело — его осенило. Утро вообще время открытий и озарений.
Наверняка же стюардесса в рейсе! И в прошлый раз, когда трубу прорвало. Они живут в небе, тут только ночуют раз в несколько суток. Ну, эти… стюардессы! И выбрала же профессию! Эта мысль умиротворяла тоже. Во всяком случае во вторник Глеб Львович, так и не поймав свою удивительную соседку, чувствовал себя не взвинченным, а таким же расслабленным, каким явился из Стретовки. Оценил масштабы катастрофы в собственной квартире, разобрал не выдержавший напора воды пластиковый потолок. А ведь специально искал жилье, в котором ремонт лет пять делать не надо!
И уже вечером, решив для себя, что от еще одного подъема на второй этаж он не обломается, вдавливал кнопку звонка, прислушиваясь, есть ли еще какой звук. На этот раз вскоре за дверью послышались звуки, определенно указывающие на то, что квартира нынче обитаемая. Мелькнул глазок, несколько секунд ничего не происходило, но замок все же скрипнул, и дверь открылась.
— Трезвый? — поинтересовалась Ксения, взглянув на гостя.
— Как стеклышко, — улыбнулся Парамонов. — Дыхнуть?
— Избави бог… С чем пожаловали?
— Наверное, интересно наблюдать, чего я выкину в следующий раз? — поскреб висок Глеб, продолжая улыбаться. — На этот раз с извинениями. Выслушивать будете или примете не глядя?
— Это надолго?
— Ну как попрет. Могу начать оперировать деепричастными оборотами.
Ксения ненадолго задумалась и отошла в сторону, давая ему возможность пройти в прихожую.
— Давайте обойдемся простыми предложениями. Мне хотелось бы отдохнуть после работы.
Парамонов, недолго думая, воспользовался шансом ввалиться в ее определенно уже совершенно привычную для него квартиру. Но далеко не пошел. Навис над ней, рядом, почти в дверях.
— Я попробую коротенько. В общем, был неправ. Каюсь. И нетрезв, что обаяния мне в ваших глазах не добавляет. Но это в некотором смысле объясняет ту степень моей неадекватности, с которой я позволил себе лишнее в вашем отношении. В нормальном виде я бы не… — запнулся, обнаружив удивительную золотистую россыпь веснушек по ее лицу. Значит, не показалось. Теплая — волосы теплого цвета и солнце на коже, будто пыльца. Даже захотелось пальцем провести, проверить, не сотрется ли. Стоять, Парамонов! Мало было прошлого раза? Глеб заставил себя продолжить: — Короче, если вдруг вы не слишком злитесь и вам все еще нужна помощь с ремонтом в ванной, вы не стесняйтесь, я сделаю. У меня времени не было, вы быстро тогда прилетели.
— Не стоит, благодарю.
— Ну почему же? Я же типа… сломал.
— Скорее, я затопила, — Ксения споткнулась и продолжила: — Может, все же возьмете деньги? Я же понимаю…
— Гусары денег не берут.
— Деньги никому не падают с неба. Их зарабатывают. Вам наверняка тоже предстоит ремонт.
— Ерунда. Плинтусы поменять и потолок в ванной. Если так уж тревожит, оплатите материалы и забудем, oк?
— Договорились, — кивнула Ксения.
— Обещаю впредь без крайней надобности замок не вскрывать.
Басаргина вскинула на него удивленные глаза.
— Я знаю, что вы сделали это не из праздного любопытства.
— Ну, приехать домой и обнаружить незнакомого спящего мужика на своем диване — это несколько даже хрестоматийно, но вряд ли приятно.
— Я же предлагала добавить за охрану, — улыбнулась Ксения.
— Повторяю: гусары денег не берут. Они устанавливают добрососедские отношения. Дерьмово получается, но как умеют.
— Ясно, — кивнула Басаргина. — Теперь все?
— Да вроде…
— Тогда прощайте.
Черная бровь дернулась вслед за уголком губ. Парамонов наклонился ниже — чертов характер.
— Приглашение на чашку чаю будет неуместным, да?
— С какого перепуга я стану распивать с вами чаи? — удивилась она.
— Понятия не имею, но это была бы неплохая альтернатива трубке мира.
— Я не курю.
— Какая-то профессиональная заморочка?
— Может быть, вы уйдете, наконец? Пока еще не поздно не создать прецедент для новых извинений. Иначе ваши визиты станут бесконечными.
— Вот блин! — хмыкнул Парамонов. — Это не я, а моя врожденная любознательность. Мне еще в детстве говорили, что однажды она меня погубит.
— Идите вы… домой вместе со своей любознательностью!
— Меня, кстати, Глебом зовут.
— Я запомню.
— Тогда доброй ночи. Целоваться не будем?
— Хотите остаться без потомства? — совершенно серьезно поинтересовалась Ксения.
— Не размышлял над этим вопросом столь глобально, а вот маленьких радостей жизни лишиться не хочется. Я шучу, стюардесса. Спокойной ночи!