Уходи! И точка...
Шрифт:
Тонкая шелковая ткань кружевной ночной рубашки задралась на бедре и край ее находится на самой границе — на миллиметр подними и откроется вид на гладенький лобок! Она же спит, правда? А значит, в случае чего, мой позор будет только моим… Веду подрагивающими пальцами вверх по бедру, задираю ночную рубашку выше. Оглушаю себя сам своим же громким дыханием — какая она здесь удивительно невинная, и как, при этом возбуждает такой вот уязвимый вид! Член наливается кровью и пульсирует — это одновременно и больно, и приятно. Главное, чтобы не исчезло такое ощущение, главное,
Большим пальцем массирую сомкнутые губки. И руки трясутся от накатившего возбуждения. Раздвигаю складочки, рассматриваю розовую нежную плоть. Спит… Она спит…
Устраиваюсь между ее ног и припадаю губами к набухшим лепесткам. Она очень быстро становится влажной — пальцы, прикасающиеся ко входу ощущают это. И я уже не думаю о собственном возбуждении, о том, чтобы оно держалось физически как можно дольше. Я думаю о том, что она сладкая, что мне приятно ласкать ее, дышать ее запахом. Я думаю о том, что ее бедра не двигаются (она ведь спит!), но мелко-мелко дрожат под моими руками!
Первые сомнения возникают, когда вхожу внутрь ее тела пальцем. Вероника тихо стонет. Поднимаю голову и смотрю в её лицо. Глаза закрыты и хочется верить, что это она во сне. Втягиваю в рот по очереди губки, кружу языком по клитору. Добавляю второй палец. Она подается навстречу бедрами и падает обратно на кровать. Ускоряюсь, едва сдерживая себя — инстинкты прямо-таки требуют подтянуться и войти членом в такую гостеприимную, жаркую, влажную плоть. Но вдруг всё-таки не смогу?
— Пожалуйста, давай… — вдруг шепчет она.
И я, конечно, понимаю, что она имеет в виду. Но делаю вид, что не слышу и продолжаю ласкать, сосредотачиваясь на её самых чувствительных точках.
— Захар… Прошу тебя…
Руки цепляются за плечи и тянут… тянут вверх. Ну, что же ты, милая! Зачем? Я же чувствую, что ты уже почти… Не мучай меня. Я ведь и сам хочу тебя безумно! Но боюсь…
— А-а-ах! — громко стонет и её оргазм начинается прямо под моими губами! Я его чувствую… И это так красиво, так чувственно… В мозгу словно вспышка сверхновой — мысль: "Только войду в неё один раз и всё! Я же сейчас физически могу это сделать!" И, ослепленный этой мыслью, я против воли подчиняюсь ей — размещаюсь между ног своей девочки, упираюсь головкой в её промежность… в горячую влажную плоть… И резким толчком вхожу на всю длину, ощущая сжатия её плоти вокруг члена!
Её ногти судорожно впиваются в спину, но эта боль не отрезвляет, наоборот, заводит ещё больше! Мы стонем в унисон и тянемся друг к другу губами… Глупое намерение войти разочек, чтобы продлить ее удовольствие, и тут же выйти, чтобы не опозориться, испаряется… И я толкаюсь снова, рукой освобождая из шелкового плена маленькие упругие грудки.
Что там мне казалось? Что член упадет после пары движений? Этого не происходит! Наверное, моему телу нужна была все-таки не рука в душе, а что-то другое… Абсолютно другое! Ничего он не падает! Более того, мне кажется, я твердею еще больше! Потому что там, у нее внутри… там горячо и
И это так упоительно, это настолько потрясающе, как не было и в самый мой первый раз! Мне хочется кричать от переполняющего восторга! От подступающего оглушительного оргазма мне хочется рычать и вбиваться в нее изо всех сил. Но наверняка, что значит заниматься любовью с любимой женщиной, я осознаю, когда она шепчет:
— Давай! Не сдерживайся…
Она понимает меня даже лучше, чем я сам! Как тут сдерживаться-то? Бешено толкаюсь в нее, слыша влажные пошлые шлепки наших тел друг о друга! И, кажется, рычу от удовольствия! Такое чувство, что сначала взрыв происходит в мозгу и только потом гораздо ниже…
…Лежу вниз лицом на постели. Улыбаюсь в подушку. По линии позвоночника от плеча "шагают" шаловливые пальчики.
— Что предпочитаете, больной? Сначала массаж, а потом — диагноз? Или начнем с вашего приговора?
— Всё! Всё сразу хочу, — выдаю на полном серьезе.
— Та-ак! Вы, больной, не слишком-то увлекайтесь! Доктор сам решит, что для вас лучше!
— Доктор, не томите! Решайте уже что-нибудь… Иначе ведь у меня еще одна проблема намечается…
— Ладно, — ее руки начинают разминать мышцы на моих плечах.
— Диагноз, — напоминаю я.
— Мхм, диагноз? — как-то странно, словно забыв о только что сказанном, выдыхает она. — Ах, диагноз! Ну, судя по визуально определяемым признакам, а также после проведенных… клинических процедур… и полевых исследований… можно с уверенностью сказать, что пациент полностью… совершенно… абсолютно здоров!
Чувствую, как ее губы оставляют влажную дорожку вдоль позвоночника и нерешительно тормозят, немного не дойдя, до ягодиц.
— А, что за проблема у нас намечается? — вдруг, словно очнувшись, спрашивает она.
— Ну, собственно, вот, — поворачиваюсь на спину, глазами показывая на "проблему", которая гордо выпрямилась в паху. — Мне кажется, доктор, нужно провести еще кое-какие новые процедуры… или повторить проведенные ранее…
А потом добавляю, удивляясь хрипоте в собственном голосе:
— Иди ко мне, любимая…
36 глава. Эпилог. Агния и Антон
Агния
— Что ты сказала? — еле слышно говорит Антон, при этом его глаза мечут молнии, на скулах играют желваки, а руки медленно сжимаются в кулаки.
Да, мой муж суров. И когда он в ярости, все вокруг щемятся по углам. А сейчас он в ярости.
Но и я давно уже не та испуганная глупая девчонка, которая, благодаря странному стечению обстоятельств, и даже, наверное, по велению судьбы, появилась три года назад на пороге его дома. Гордо вскидываю подбородок и смотрю на него без страха и даже чуть-чуть свысока. Давай-давай! Выскажи мне всё! И только попробуй переборщить!
Наблюдаю, устроившись с ногами в кресле. Откусываю кусочек яблочка. Вкусно…