Указка
Шрифт:
Вошел редактор Кабинетов.
— Я подсчитал, — сказал он. — Денег, которые приходят в редакцию, президенту хватит не только на лыжи, но даже и на китайский снегоход. Пусть спорт в России развивается… Андрей Иванович, готовьте соответствующую статью, а я позвоню товарищу Советову.
Антоша, сидевший до сих пор молча, оторвался от корректуры.
— А как вы думаете, Андрей Иванович, скоро Россия догонит Китай?
— Сначала надо Таиланд догнать, — сказал Андрей Иванович.
— А вы были в Таиланде?
— Был.
— Ну и как?
— Эх, Антоша! — вздохнул Андрей Иванович. — У каждого народа своя
Этим вечером работа двигалась медленнее, чем обычно. Шумели компьютеры, горели лампы. Кабинетов принес откуда-то круглую штуковину, щелкнул выключателем, и редакция наполнилась ароматом сирени и каким-то еще.
— В инструкции написано: бодрит и повышает работоспособность, — сказал он. — Сделано в Бангладеш.
— Дорогой, наверно, — сказал Антоша. — Только не разбейте, Петр Леонидович.
Кабинетов оглядел всех по очереди.
— А где Виктор? — вдруг спросил он.
За монитором, на котором обозначался неготовый макет, никого не было.
— Он никуда не уходил! — крикнула Тоня Алексеевна, сидевшая у единственного выхода.
— Не мог же он раствориться в воздухе, — сказал Сенечка.
Андрей Иванович и Антоша переглянулись и потупились. Кабинетов махнул рукой и, пробормотав что-то, сел за компьютер сам. Он был очень зол…
…и теперь ни одного голубя в Нью-Йорке нет. Тем временем я довольно близко подошел. Вдруг слышу:
— Стой!
Я сначала даже присел. Оглянулся по сторонам. Не дай бог, канадцы. Потом сообразил: да это же мне русский охранник кричит, из укрытия. А канадцы, кстати, вообще не кричат «Стой!». Они сразу палят.
— Руки в стороны!
Я встал каким-то самолетиком. Говорю по-русски:
— Да я ваш! Я по вопросу возвращения на Родину…
Долгая пауза. Потом снова голос:
— Иди сюда. Руки не опускай. И не дергайся.
А, вот он где прячется. На втором этаже. Целится из окна.
А говорит со мной не он. Над дверью переговорное устройство. Динамик небольшой, а голос совсем не искажается. Вот это техника! Китайская, что ли?
Голос говорит:
— Сейчас откроется дверь. Сразу входи. И смотри, чтобы не прищемило. Она сразу захлопнется.
Дверь тяжеленная. На каких-то бесшумных рычагах. Я шагнул в темноту. За спиной сразу как бухнет железом! И замок щелкнул. Я стою, жду.
И, конечно, прожектором по глазам! И, кажется, не одним. Вот ведь соотечественники! Я зажмурился, а меня за руки взяли, в стену ими уперли. Ощупали меня во всех местах. Я им сказал:
— Что же в задницу забыли заглянуть?
Нет ответа.
Я до сих пор ничего не видел. Только что вокруг было несколько человек, а теперь остался один, и он повел меня по лестнице. Я говорю:
— Что, большая очередь?
Слышу, он хмыкнул:
— Да какая очередь! Все русские уехали уже.
Чувствую, меня перестали считать опасным. Тот, кто рядом идет, не следит за мной, а просто дорогу показывает. Еще и словоохотливый оказался. Рассказал, что в основном к ним приходят американцы, у которых дальние родственники давно уже в России живут. Хотя объявлено было, что для эмиграции этого недостаточно. Сначала от них просто документы не принимали, а теперь вообще не подпускают, стреляют поверх голов. Все окна напротив уже повыбиты. А еще придурки из белорусской общины манифестацию
Мы пошли по коридору, в конце которого горел один плафон. Оказались у двери. Мой проводник кнопку нажал и говорит:
— Игорь Вадимович! Русский парень домой просится.
— Не он первый… — был ответ из динамика. — На предмет ножей-пистолетов-пулеметов-гранатометов хорошо проверили?
— Обижаете, Игорь Вадимович!..
— Ладно, сейчас пущу…
Дверь поехала на роликах. Мой проводник говорит:
— Удачи!
И хлопнул меня по плечу.
Я зашел. Смотрю — комната без окон. Лампы дневного света. Черный стол блестит, как озеро. Ноутбук стоит. На стене Высоцкий во все лицо. В углу саксофон на подставке. В другом — мусорка. Из мусорки бутылки от «Байкала» вываливаются. А напротив меня высокий мужик стоит. Не старый, но седой. Я хотел ему руку подать. Только руку ушиб: там стекло было от пола до потолка. Чистое, невидимое. Мужик говорит с довольным видом:
— Легко отделались! А вот который до вас приходил, так он себе вообще нос расквасил.
Я спросил:
— А как же я вам документы отдам?
А он сам мне мои документы показывает:
— Они уже у меня. Доставлены на специальном лифте. Правда, я еще не ознакомился.
Смотрю — и правда, у меня в кармане пусто. Еще внизу, значит, вытащили. Я стою, не знаю, что делать. На саксофон в углу показываю:
— Это вы играете?
Он говорит:
— Иногда… Вы присаживайтесь, поговорим…
Рядом с дверью стул стоял. Этот Игорь Вадимович тоже сел по свою сторону стекла, бумаги мои на столе разложил. Задумался, как гадалка над картами. Потом даже напевать стал. Я через стекло его слышал прекрасно. Конечно, опять какая-то техника работает.
Игорь Вадимович говорит:
— Что же вы, молодой человек, русское-то гражданство не стали получать по достижении совершеннолетия? Никаких бы проблем…
Я говорю:
— Я подавал документы. Но я тогда в Лас-Вегасе жил. Вы же знаете, в тамошнем вашем департаменте Партия Освобождения Невады концлагерь устроила. И все мои анкеты с доказательствами русского происхождения потерялись.
Игорь Вадимович по клавишам ноутбука постучал. Вдруг говорит:
— Нет, они не потерялись. То есть они остались в электронном варианте. Вижу, вы действительно не собирались терять связи с корнями. Это говорит в вашу пользу…
И давай глазами по экрану бегать. Я так обрадовался! Может, думаю, не зря я сюда пришел. Только слово «корни» я всегда не любил. Что он понимает! Один мой корень в Бенгальском заливе рыбу ловит, а второй вообще где-то в джунглях потерялся. Это я о тете Кате подумал. А вдруг!.. Ведь из Южной Америки в Россию, говорят, проще вернуться. Колумбийцев, например, вообще везде без визы пускают, как китайцев. Там у них страна процветающей демократии. И перуанцев тоже везде пускают. Только они никуда ехать не хотят. Им и дома хорошо. Ведь как только золото инков нашли, так Перу сразу по уровню жизни на первое место выскочило.