Украденный роман
Шрифт:
– Пойдемте. Не волнуйтесь, я послежу за змеями.
Мне не стоило брать его за руку. Я знала, что не должна брать его за руку. Но он смотрел на меня и не думал убирать ладонь, так что в итоге я бы проявила грубость, проигнорировав его жест. Ощутив тепло его кожи, я внезапно осознала, что замерзла. Эш как ни в чем не бывало переплел свои пальцы с моими, и, рука в руке, мы направились к озеру.
Через несколько минут мы достигли конца тропы, и перед нами раскинулась водная гладь, яркая, голубая и, в отличие от океанской, спокойная. Я видела все озеро от берега до берега, поэтому ощущения
– В пожаре, – тихо ответил он. – Дедушка не особо хотел рассказывать, но я знаю, что он смог выбраться из дома, а она нет, и до конца жизни он винил себя за это.
– Как ужасно. Она же была совсем молодой. – Почему-то у меня сложилось впечатление, что Эмилия утонула в озере. С другой стороны, небольшая разница – задохнуться дымом или захлебнуться водой. Меня снова пробил озноб, несмотря на согревающее тепло руки Эша.
– Все забыли о ней, – так же тихо продолжал Эш, глядя на воду. – Хотя моя семья всегда находилась в центре внимания прессы, вышло даже несколько биографий, но бабушке Эмилии уделяли разве пару строк. Возможно, вам удастся это изменить?
Я кивнула и мягко сжала его ладонь, он ответил тем же, и в этот момент я поверила словам Чарли – я разберусь, как рассказать историю Эмилии.
Похоже, возня с буррито для завтрака подняла настроение миссис Дэниелс, потому что, когда мы вернулись на кухню, она не нахмурилась при виде меня, а любезно вручила тарелку и предложила стул. Эш дошел до здоровенного холодильника из нержавеющей стали и вернулся с бутылкой острого соуса, окунул в него один буррито и предложил мне. Я отказалась.
– Не представляю, как он такое ест, – прищелкнула языком миссис Дэниелс и покачала головой, но одновременно улыбнулась. Внезапно перед глазами возникла картина, как Эш сидит на этой же самой кухне, будучи подростком. Я умилилась и тоже заулыбалась.
– Ну ладно, Оливия Фицджеральд, – повернулась ко мне миссис Дэниелс, – поведайте, что за книгу вы собираетесь писать?
Я вопросительно взглянула на Эша, и он едва заметно кивнул, давая понять, что я могу быть искренней.
– Эш нашел дневники бабушки и занимается их переводом и экспертизой, поэтому в первую очередь я собираюсь опираться на них. Но скажите, вам что-то известно об отношениях Эмилии и Дафны дю Морье?
– Кого? – озадаченно нахмурила брови миссис Дэниелс. Неужели обычному человеку, не связанному непосредственно с миром литературы, может быть неизвестно имя Дафны дю Морье? Я впервые прочитала «Ребекку» в пятнадцать лет, и она стала моей тихой гаванью, моим утешением. Никто не мог так изящно выстроить предложение, как Дафна дю Морье, и изо всех персонажей когда-либо прочитанных книг Ребекка де Винтер стала мне самой близкой. Непостижимо, что кто-то не знает имени дю Морье и не читал «Ребекку»!
– Оливия, может, вам стоит задать вопросы касательно дома? – вмешался Эш, поливая буррито соусом. – Мы же за этим сюда приехали, так?
– Так, – тут же откликнулась я. – Значит, дом. – Но я все еще не знала, сыграл ли он какую-то роль в судьбе Эмилии и пригодится ли мне полученная информация в работе над книгой. – Итак… конкретно этот дом построили на месте сгоревшего?
Миссис Дэниелс кивнула:
– И он копия предыдущего. Генри – дед Эша – говаривал, что его воссоздали с точностью до последнего гвоздя. Эта лепнина, например… – Она показала на лепные украшения вокруг панорамного окна. – Абсолютно такая же. Никто не мог заметить разницу – только Генри.
Сквозь панорамное окно влетел порыв ветра, и я снова вздрогнула от озноба. Мне показалось странным потерять жену, воссоздать до мелочей место, где она погибла, и жить в нем в одиночестве до конца своих дней. Мой отец продал наш дом через девять месяцев после смерти мамы. Я приезжала к нему в новый дом, где он поселился с новой женой, Шоной – о чем Сьюзи неизменно напоминала во время наших телефонных разговоров. Кстати, вдовцом отец проходил всего два года, и хотя я его понимала, понимать и принимать – разные вещи.
– И когда он женился снова? – спросила я, обращаясь одновременно к Эшу и миссис Дэниелс. Экономка ответила первой:
– Очень быстро – так, Эш? – Он согласно кивнул. – Многие считали, что слишком быстро. Но Генри всегда поступал по-своему, ему было плевать на чужое мнение. Но это не значит, что он не любил Эмилию. – Она помолчала. – Когда через два года дом выстроили заново, он переехал сюда с новой невестой, Роуз. С ней и прожил здесь до самой смерти.
– Полагаю, она была молода и Эмилия стала ее наваждением? – натянуто рассмеялась я, намереваясь скорее пошутить, чем получить ответ. Но миссис Дэниелс неожиданно кивнула, совершенно не поняв моего намека на сюжет «Ребекки» – понятное дело, она же не читала эту книгу. Но я не могла не озвучить свое предположение.
– По правде говоря, – продолжала миссис Дэниелс, – мы все были немного одержимы памятью об Эмилии, так, Эш? – Он снова кивнул, доедая буррито. – И как вы можете догадаться, второй миссис Эшервуд, Роуз, очень не нравилось, когда Генри говорил, что все еще чувствует присутствие Эмилии в этом доме.
– В смысле… призрака? – изумилась я.
Миссис Дэниелс хихикнула, переплетя пальцы рук.
– Оливия, призраков не существует, – наставительно сказала она и начала выворачивать пальцы, словно раздумывая, стоит ли ей продолжать. Наконец решилась: – Но когда люди уходят от нас, они не исчезают бесследно, они сопровождают нас – не в сверхъестественном смысле, а в реальности. Понимаете, что я хочу сказать?
И пусть и не поняв ее до конца, все равно согласно кивнула.
На обратном пути Эш вел куда более спокойно (слава богу). Размышляя о словах миссис Дэниелс, я взглянула на него, гадая, не думает ли он о том же самом. Справедливо ли это утверждение для него и Анджелики – Андж, как он назвал ее? А для меня и моей матери? Нет, сам ее образ меня не преследовал – мучило то, что она сотворила с моей жизнью, разбив ее вдребезги. Даже собственный отец стал для меня чужим, это был какой-то другой человек, муж какой-то другой женщины, господи боже! Меня преследовало именно это осознание?