Украденный роман
Шрифт:
– Полагаю, они посещали одну и ту же школу, – тихо сказал он.
– Во Франции? – уточнила я. – Есть какие-то свидетельства?
Эш кивнул и опустил глаза, словно раздумывая, как много он готов мне сообщить.
– Эш, – попыталась я подтолкнуть его к ответу как можно более мягким тоном, хотя сердце у меня колотилось в предчувствии сведений или хоть каких-то зацепок после стольких дней бессмысленного блуждания в неизвестности. – Если ты хочешь, чтобы я написала эту книгу, тебе придется все мне рассказать.
Он снова поднял голову, и на этот раз черты его лица смягчились – передо мной снова сидел добрый, милый парень,
– Как насчет проехаться?
– Еще куда-то? – У меня крепло ощущение, что он все время старается куда-то сбежать, старается уйти от ответов. – А как же Дафна? Школа во Франции…
– Тебе понравится, обещаю, – снова улыбнулся Эш. – И захвати блокнот, я отвезу тебя туда, где ты сможешь получить ответы.
Эш отказался рассказать подробнее, куда мы направляемся, под предлогом того, что хочет устроить сюрприз. После часа езды он свернул на длинную аллею вдоль здания, похожего на винодельню и располагающегося, как гласил дорожный знак, в городе Охай.
– Мы приехали на дегустацию? – спросила я почти в панике, потому что на часах было только одиннадцать утра, а я наконец-то практически пришла в норму и совершенно не планировала нагружать организм алкоголем.
Эш рассмеялся.
– Нет. Но ты совершишь ошибку, если уедешь отсюда, не попробовав местный «Пино нуар». Но этим можно заняться на обратном пути.
Прежде чем я успела возразить, мы достигли конца аллеи, и взгляд упал на большую белую вывеску: «Санаторий для пожилых “Зеленые дубы”». Итак, мы приехали не на винодельню, а в дом престарелых.
Я подавила смешок.
– Извини, сморозила глупость. Но в свое оправдание скажу, что ты отказался сообщить, куда мы едем, а то строение с дороги выглядит как винодельня. Так куда мы приехали?
В самом деле, открывшееся перед нами здание – белое, с массивными готическими колоннами – выглядело скорее как частное поместье, а не больница или санаторий.
– Не куда, – уточнил Эш, паркуя машину, – а к кому.
– Та-а-ак, – заинтригованно ответила я, – и к кому же?
– К моей бабушке.
– Что? – удивленно потрясла я головой. Когда миссис Дэниелс говорила о призраках, она же не это имела в виду? – Но разве она не… умерла?
– Не бабушка Эмилия, – уточнил Эш. – Моя приемная бабушка, женщина, которая меня воспитала, – бабушка Роуз.
Глава 24
Если бы я проявила больше наблюдательности во время интернет-поисков, то, скорее всего, обнаружила бы, что Роуз Эшервуд все еще жива. В оправдание могу сказать, что третья миссис Эшервуд, казалось, не имеет ровно никакого отношения к истории Эмилии – в конце концов, она стала частью семьи уже после смерти последней. До этой минуты я и думать не думала об ее существовании и вот теперь, поднимаясь по ступеням санатория, испытывала одновременно растерянность и разочарование своей небрежностью, ведь я чуть не упустила нечто важное.
– Должен предупредить, – произнес Эш чуть ранее, положив руку на пассажирскую дверь, но не делая попыток ее открыть, – ей девяносто три года, и у нее бывают хорошие дни, а бывают плохие. Иногда она в совершенно
Я кивнула.
– Но для чего мы вообще сюда приехали? Она вышла замуж за твоего деда уже после смерти Эмилии, так? Ты хочешь, чтобы в книге рассказывалось и про Роуз?
Эш издал сухой смешок.
– Господи, нет. Пусть и прикованная к инвалидному креслу, но она найдет способ прикончить меня голыми руками, если мне вздумается написать о ней книгу. Она исключительно трепетно охраняет неприкосновенность личной жизни. Андж была такой же, – добавил он, внезапно понизив голос. – Они хорошо понимали друг друга. – Эш замолчал, и на лице у него возникло потерянное выражение, как у ребенка, который в переполненном супермаркете поднял голову и вдруг осознал, что мамы рядом нет.
– Мне так жаль, Эш.
Он кивнул и коротко благодарно улыбнулся.
– Кроме Роуз, больше никого не осталось. Поэтому я и привез тебя сюда.
– Она последняя твоя живая родственница?
Он покачал головой.
– Нет, последний оставшийся в живых человек, который встречался с Эмилией.
Пока мы шли по богато декорированным коридорам и залам, Эш объяснял тонкости местного обустройства: Роуз и прочие обитатели санатория (судя по всему, чрезвычайно зажиточные люди) жили не в палатах, а «номерах», их называли не пациентами, а «гостями» – ну, даже старость оборачивается к богачам другой стороной, нежели к обычным смертным, да?
Эш еще что-то рассказывал об истории этого заведения, о миллионере, который его основал, но я отключила слух и только вежливо кивала, потому что мысли завертелись вокруг Роуз и гипотез насчет ее отношений с Эмилией.
Моя мать и Шона были хорошими подругами, с сыном Шоны, Брайаном, мы вместе ходили в третий класс, и в том же году маму и Шону выбрали помощниками по организации школьной работы. С Брайаном мы так не обменялись ни словом ни в том году, ни до конца учебы, но мама и Шона раз в неделю занимались йогой в одном и том же центре на протяжении десяти лет вплоть до смерти мамы. Я всегда полагала, что папа влюбился в Шону, когда она начала заходить в гости, чтобы утешить его, и мне было ужасно стыдно, но как я ни боролась с этим чувством, я ненавидела Шону просто за то, что она заняла место моей мамы.
– Я подумал, что ты могла бы спросить у Роуз насчет Дафны дю Морье. – Голос Эша проник в размышления, и он остановился перед какой-то дверью, видимо, мы дошли до номера Роуз. – Но как я уже сказал, она не всегда в ясном уме, – добавил он, приглушив голос.
– Спросить насчет Дафны? А откуда Роуз вообще знала Эмилию? – прошептала я. – Они были школьными подругами? – Но тут я наспех прикинула даты, и даже при том, что Роуз стукнуло девяносто три, она оказывалась изрядно младше Эмилии и Дафны.
– Они кузины, – сообщил Эш и добавил, словно после некоторого раздумья: – Дедушка познакомился с Роуз исключительно благодаря Эмилии.
Вот это поворот, подумала я, но только вежливо кивнула, не выдавая чувств.
– Роуз младше, но они выросли в одном и том же местечке во Франции, и я уверен, что ходили в одну и ту же школу – хоть и не обязательно одновременно.
При мысли о том, что Роуз, Эмилия и Дафна бродили по коридорам одной и той же школы, меня в прямом смысле как током ударило, и по рукам побежали мурашки. Невольно я обхватила себя, потирая предплечья.