Укради мое сердце
Шрифт:
— Ладно, можешь подождать меня, если тебе будет легче, — сдаётся она и тащит меня в сторону общаги.
— Мне надоело прятаться по углам. Не хочу больше скрывать наши отношения. Оля побесится и успокоится, а больше никаких проблем я не вижу.
— Я подумаю об этом, когда вернусь из Киева.
— Что? Ты уезжаешь? — Мысль о том, что она будет в другом от меня городе, сводила меня с ума. Я стал параноиком, и в голове завертелись картинки, где Ника в окружении незнакомых парней и наверняка ей понравится кто-то из них.
— Да, через неделю, — грустно выдыхает она.
— Надолго?
— На двадцать дней. У нас спортивные сборы, а потом отборочные, так что…
Двадцать дней. Целых двадцать дней вдали друг от друга.
— Я могу прогулять пары и поехать с тобой, — предлагаю без раздумий.
— Я бы не против, но мы будем жить на спортивной базе, где расписана каждая минута. Поэтому вырваться к тебе не получится. — Вероника смотрит на меня извиняющимся взглядом, а у меня на душе становится как-то неспокойно. Или же это оттого, что до Ромашкиной я ни разу не боялся потерять девушку.
— Тогда все время до твоего отъезда будем проводить вместе. Мне нужно зацеловать тебя на месяц вперёд, — улыбаюсь, притягивая ее к себе за талию. — Ладно, беги собирайся, я здесь подожду.
— Я быстро.
Вероника скрывается за дверью общежития, а я упираюсь в перила крыльца и думаю, чего бы такого придумать, чтобы удивить ее.
Глава 30
POV Вероника
— С победой, — совсем не искренне кивнула мне Оля, как только я вошла в комнату.
— Спасибо. — Бросаю сумку на пол рядом с кроватью и достаю из шкафчика полотенце и банные принадлежности.
Конечно же, Оля была уже здесь. Ох, как же я устала от постоянного напряжения рядом с ней. Кроме того, что она заявила свои права на Рому (моего Рому, на минуточку), так она ещё и постоянно проверяет, не стащила ли я у неё что-то из косметики или одежды. Чаще всего между нами царило гнетущее молчание и разговаривали мы лишь по делу. Например, когда надо скинуться на моющие средства или веник.
Поспешно принимаю душ, смывая с себя этот долгий день. Я была уверена в своей победе. На самом деле я знала своих соперниц и понимала, что я лучше, но нервное напряжение унять все равно не удалось.
Пенсионерами в художественной гимнастике становятся где-то к двадцати трём годам, и у меня было не так уж и много времени, чтобы добиться каких-то значимых успехов в этом виде спорта. И не потому, что я стремилась закрепить свой успех очередной медалью, и не потому, что жаждала «автомат» по всем предметам на сессии, которые достаются спортсменам, что сумели добиться хороших результатов на соревнованиях, нет. Я всего-навсего действовала на автомате. С самого детства мне вбивали в голову, что я должна быть первой. Во всем. И художественная гимнастика была той единственной нитью, которая связывала меня с прошлым.
После выступлений я всегда представляла, как гордится мной отец. Вот мы вдвоем едем в машине и делимся впечатлениями от соревнований. Вот я хвастаюсь ему очередной медалью. А вот он сидит в первом ряду и с гордостью смотрит на мое выступление.
О маме я думала редко, а представляла ее в своих мечтах еще реже. Слишком уж недавними были мои раны. Она сломала наши жизни, все могло быть иначе… Но потом я задумываюсь о Роме. Если бы мы не обнищали, я бы никогда не перевелась в ту школу и никогда не встретила бы этого парня. Я попыталась взвесить на одной чаше весов свое благополучие и счастливое безбедное детство, а на второй Соловьева — и не смогла. Его недавнее признание в любви все еще вертелось у меня в голове, и я не могла поверить в то, что он сказал это серьезно.
Все было странно.
Очень.
К счастью, моя смена прошла спокойно. Рома ждал меня в машине у входа, готовый в любую минуту броситься на выручку.
Каждые десять минут я отправляла ему смешные стикеры, давая понять, что жива, здорова и невредима. И что никакой извращенец не пытался затащить меня в темный уголок. Ещё перед тем, как зайти в клуб, он установил на мой телефон какую-то программку слежки, чтобы в случае невыхода на связь в течение десяти минут он точно мог знать мое местонахождение.
Было ощущение, что мы играем в шпионские игры, но не могу не признать, что мне это нравилось.
А ещё меня не могло не радовать, что Александр Олегович, кажется, напрочь забыл обо мне. Несколько дней назад в клуб устроились две танцовщицы, и девочки из моей смены поговаривали, что те уже успели пленить сердце управляющего. Или же то, что находится под ширинкой. Поэтому я очень-очень надеялась, что ещё две смены — и я навсегда исчезну из этого места.
Я была слишком наивной и неопытной, чтобы понять, во что ввязалась, но сцена в вип-кабинке, свидетелем которой я нечаянно стала, а ещё приставания клиентов дали мне пинок под зад. Теперь я не чувствовала себя в безопасности, работая в клубе. Ведь я уверена, что видела лишь вершину айсберга, а самое настоящее, грязное находится не так глубоко, как я считала.
— Ну как, все в норме? — первое, что спрашивает Рома, стоит мне забраться в салон автомобиля.
— В этот раз без приключений. Никто не заценил мою коротенькую кожаную юбку, слишком уж много вокруг было голых девушек, — произношу шутливо и пристегиваю ремень безопасности.
Рома мою шутку не оценил, завёл мотор и медленно вырулил в сторону проспекта. На улице было сыро и темно, до рассвета оставалось ещё несколько часов, и я собиралась прогулять сегодня пары, чтобы хорошенько выспаться. К счастью, благодаря победе в соревнованиях можно было позволить себе такую блажь.
Мы ехали молча, и это молчание не угнетало, наоборот, я чувствовала себя рядом с Ромой тепло и уютно. Наблюдала за тем, как сосредоточенно он ведёт машину, и пыталась понять, в какой момент этот парень заполучил отдельную полочку в моем сердце. Прошло всего несколько недель с тех пор, как мы вместе, а я уже не могу представить свою жизнь без его дурацких шуточек, поцелуев и смеха.
Я не заметила, как мы подъехали к пирсу вместо дома. Я не была здесь ни разу и даже не знала, что на автомобиле можно подъезжать так близко к морю.