Украли солнце
Шрифт:
Один он не остался. Несколько смельчаков, и Влад с ними, двинулись за ним. Они-то и подвели его к нужному кварталу, новому комплексу домов — к экспериментальному, как ему объяснили. «Тут, — сказали ему, — живут небожители».
Нужный дом увиделся издалека. Подсвечен голубым светом, окна ярко освещёны, как верхний этаж Учреждения.
Жжёт холодок отчаянной решимости: он справится с любой опасностью! Возбуждённый, готовый биться за людей, доверившихся ему, вошёл в здание. Швейцар насмешливо взглянул на него. Джулиан догадался: к такому дому никто пешком не подходит, и в своём
«Ну и чёрт с ним! — заранее освободился Джулиан от чувства униженности и нажал кнопку звонка. — Моё дело взять материалы и доставить их начальству».
Дверь широко распахнулась. Джулиан зажмурился. Солнечный свет. Словно целое солнце живёт лишь для одной этой передней! Пока смог видеть, прошло какое-то время.
— Наконец-то, — женский голос. — Никак не выходило добиться именно вас! Ваш начальник сказал: вы сильно заняты. Пришлось воспользоваться его командировкой и надавить на заместителя. «Кто украл солнце?» — это ведь ваши строчки, да? Вот она я. Я украла солнце.
Джулиан не понимает того, что она говорит. Перед ним Степь. Желудёвые глаза, чуть приподнятые, точно удивлённые брови, детский овал незащищённого лица. Зачем-то расплела косы. Платье под цвет глаз, свободно ниспадает до пола.
Все эти долгие месяцы он так ждал встречи со Степью! И сейчас не понимает ничего, кроме того, что его Степь каким-то чудом здесь, рядом с ним. Сделал неуверенный шаг к ней.
— Здравствуй! Как ты здесь очутилась? — голос сорвался. — У тебя порыжели волосы. Зачем ты развязала косы? Как ты нашла меня? Я тебя жду утром и вечером. Я так жду тебя!
Степь отступала в глубь квартиры, и Джулиан шёл за ней, теряя по пути тоску свою.
Отрезвил его запах. Не травами, женщина душно пахнет духами и совсем не знакома ему. Над губой у неё нет светлого пушка, как у Степи. И руки — чужие, не любят его. Первое ощущение: тоски, ещё более острой, чем до встречи с этой женщиной. Немедленно удрать отсюда!
Хотел встать, не смог, он — вялый, бессильный. Он спит?
Они со Степью бегут по цветам, красным и золотым. Рука в руке. Сладкий запах свежести и прели. «Наконец я дождалась тебя!» — Степь смеётся.
— Ты так улыбался! Расскажи сон!
Что наяву, что во сне, кто эта женщина, где он, почему вдруг уснул в чужом доме?
— Ты так устал, что уснул. Представляю себе, как ты живёшь: с утра до ночи работаешь. Но ничего, я позабочусь о тебе, ты отдохнёшь, восстановишь свои силы. — Она потянулась, изгибаясь, как кошка, и сладко зевая. — Ты быстро забудешь свою усталость. — Она говорит о ваннах и массажах, о солнечной терапии, о хорошем питании и положительных эмоциях. Насильственный душ из слов поливает тело — он уже в курсе всех средств спасения человека от усталости, нервного расстройства, истощения, бессонницы и комплексов неполноценности.
Он начинает одеваться. Сейчас сбежит отсюда, от этой лживой женщины, захватившей силком солнце и внешние приметы его Степи, удобную квартиру и пространства площадей, и вкусную еду, плотно заставившую большой стол. А когда он решительно двинулся к двери, его остановил голос:
— Мне сказали, ты хочешь попасть на верхний этаж. Я следила за тобой с момента твоего выхода из Учреждения. Я видела, как ликовала толпа при твоём появлении, а ты посмел читать ей стихи, которые нельзя не только произносить вслух, но и сочинять. Моей волей ты обретёшь славу или нет. Думаю, ты не жаждешь выходить на площадь, я предоставлю тебе лазейку. С этой минуты ты будешь служить верхнему этажу. Иди мойся. В ванной ждёт тебя достойная тебя одежда, своё рванье брось на пол. Свою женщину забудь. Меня зовут Геля.
— А если я не хочу?! — наконец произнёс он первые слова.
Кто рассказал этой вседержительнице о Степи? Визитёр видел маленькую фотографию у него на столе. Она не цветная, потому и отличаются волосы этой женщины от волос Степи. Но где же нашёл он такую похожую?
— Иди мойся и надень поскорее нормальную одежду. Ты должен соответствовать мне.
Странные слова, произнесённые с улыбкой, словно встряхнули, вывели из столбняка. Значит, он всё-таки попался?! И что ему делать теперь? Его ждут, о нём волнуются. Что бы сделал сейчас на его месте Апостол? Надо бежать. Мысли скачут.
— Я не хочу оставаться у тебя, — говорит он.
— А тебе и не надо хотеть. Хотеть буду я. По моей воле ты не изъят из Учреждения, по моей воле тебе позволено вывалить на голову нашему глупому народу ушат бреда. — Голос женщины раздражает, мешает сосредоточиться.
Нужно рывком выскочить из квартиры! Смешно. Одно её движение, и он будет водворён обратно. Умолять? Смешно. Это не Кора и не Марика, наверняка дамочка — из породы эвелин!
— Я не продаюсь и не покупаюсь. — Он сделал шаг к двери.
Но в это мгновение раздался его собственный голос: «Я хочу тебя, солнце! Я зову тебя, Степь!» На стене — он: размахивает руками, улыбается. А вокруг — степь в пору цветения, такая, какой была в день, когда он соединился со Степью. Ощущение точно то же, что тогда: он — в траве, и вот сейчас поползёт по руке божья коровка, а потом разбежится и взлетит! И вот сейчас, сию минуту, он увидит Степь!
Шагнул к траве, она исчезла. Женщина рассмеялась.
— Ты очень смешной. Сентиментальный и глупый. Ты можешь иметь такое, о чём даже во сне не смеешь мечтать. Иди-ка сюда! — властно позвала.
На журнальном столике — его книги. Мерцают голубоватыми, розовыми буквами, а вокруг букв — бессмертники, васильки. И, как живое, на каждой книжке — солнце. Да это ранние стихи, набраны крупным шрифтом! Если бы показать такую книжку кому-нибудь в селе, расставили бы люди на главной их улице столы, напекли бы, наготовили кто что умеет: устроили бы праздник!
— Ты самый талантливый из всех, кого я читала! — Тон совсем другой, чем минуту назад, властности и категоричности нет. — Тебе предначертана великая роль: услаждать избранников. Ты явился, чтобы быть счастливым и чтобы сделать счастливыми тех, кто создал новый мир. Давай-ка выпьем за тебя!