Украсть миллиард
Шрифт:
— Вы что, серьезно?
— Да. Вполне.
— Дурдом, — определил я, — Или кино снимают. Коламбия Пикчерс.
— Виноват, — мужчина слегка отстранился, — я должен был сначала представиться. Меня зовут Мишель Фер… Хотя, разумеется, когда-то у меня было другое имя.
— Ну, конечно, — кивнул я.
— Иронизируете. Но ведь и вас самого вряд ли мама назвала Крысой.
— Да нет, — признал я, — это случилось немного позже.
— Я знаю, — Мишель Фер произнес это спокойно, без желания подчеркнуть свою осведомленность или напугать, — это случилось, когда вы служили в армии. Очередной локальный конфликт на ближнем востоке. Вашу команду бросили в прорыв. Все должны были погибнуть. Но вы умудрились провести БМП по дороге, которая считалась проходимой только для коз и пеших караванов с гашишем. Ее даже не сторожили, не видели нужды.
— Ну да, — я невольно улыбнулся, вспоминая вытянувшиеся лица комсостава, — нашел дырку, в которую могла пролезть только крыса… Так откуда вы, Мишель? Или это страшная тайна?
— Безусловно, это тайна. Но ничего страшного в ней нет. Кроме одного момента — если вы ее разгласите, мы вас уничтожим.
— Так может, вам имеет смысл промолчать? — предложил я.
— С большим бы удовольствием, — он вздохнул. — Но — никак. Промолчав, я совершу должностное преступление. Этот разговор санкционирован на самом высоком уровне. Мы оба — заложники ситуации. И то, что вы не знаете о ней ничего, а я знаю все, ничего не меняет ни для одного из нас. Хотите кофе? Настоящего, английского.
— В Англии не растет кофе, — хмыкнул я и, откинувшись назад, кивнул, — давайте, Мишель, тащите ваши помои. Если они хоть чуть-чуть лучше чая, то я обещаю вас как минимум выслушать.
Горьковатый аромат любимого напитка почти примирил меня с жизнью. Впрочем, она уже после борща показалась вполне сносной.
— Так ваша организация… или что там, партия?..
— Одно из подразделений ООН. Но не надо вот этой презрительной мины, спрячьте ее до другого случая. Вывеска может быть любой. С тем же успехом это мог быть и Пентагон, и Штаб Озеленения Луны, главное, чтобы была строка в бюджете, по которой можно списывать средства, понимаете? Мы подчиняемся секретарю ООН только формально. Вообще-то, он даже не знает о нашем существовании.
— А президент США знает?
— Без понятия, — мотнул головой Мишель, — и без комментариев. У меня нет допуска к такой информации, а если б и был, нет санкции ее разглашать.
— Но как-то вы называетесь? Или, в целях конспирации, никак?
— Мы называемся ЦББ. Центр Безопасного Будущего.
…На самом деле контакты с будущим начались довольно давно, примерно, в сороковые годы прошлого века. Я имею в виду регулярные и санкционированные контакты.
— А были несанкционированные? — полюбопытствовал я.
— Ну а иначе, откуда у коломенских крестьян в семнадцатом веке мог взяться летательный аппарат, работающий на самогоне? Я уже не говорю о Леонардо да Винчи, это банально. Так вот, Рет, контакты начались еще в прошлом веке. И до недавнего времени они носили исключительно конструктивный и обоюдополезный характер.
— Они нам бусы, мы им штат Нью-Йорк, — хмыкнул я.
— За некоторые… э… технологии, слегка опережающие время, мы расплатились водой.
— Водой?
— У них плохо с водой, — пояснил Мишель.
— Насколько я знаю, у нас пресной воды тоже не слишком много.
— Их вполне устроила соленая. Это банально — они умеют ее опреснять.
— Черт, — я поперхнулся кофе, — куда же они, мать их, умудрились деть пять океанов? Вы не спрашивали?
— Я — нет, — подчеркнул Мишель.
— Без понятия и без комментариев, — сообразил я, — ну хорошо, а нам? Что это за технологии, совсем слегка опередившие время? Ядерная бомба?
— Эту пакость мы сделали сами. Так же как и ракету-носитель. А вот с системами наведения они помогли.
— Постойте, — перебил я, — помогли кому? Какой стране? Вы ведь говорили, что стоите над политикой?
— Так и есть, — кивнул Мишель, — у нас в Центре даже нет политической карты мира, только физическая. А приличные системы наведения появились у всех ядерных держав примерно в одно время. Это на руку человечеству. Уж если есть оружие такой разрушительной силы, будет меньшим злом, если оно полетит куда надо, а не куда Бог пошлет.
— Бред, — мотнул головой я, — не верю. Не верю ни единому слову.
— Что я могу сделать, чтобы убедить вас?
— Серьезно? — я поднял глаза и уставился прямо ему в лицо, — отправьте меня в будущее. Хотя бы на короткое время. Тогда поверю.
И ведь ничего у меня даже не екнуло ни в груди, ни ниже. А еще говорят, хорошие игроки обладают даром предвидения. Ни хрена они не обладают! Либо этот дар касается только покера. В общем, ляпнул и совершенно спокойно отхлебнул кофе, который мой находчивый сотрапезник сдобрил хорошим коньяком: по чуть-чуть, только для запаха. Треть чашки, не больше, мы же не алкоголики…
— Увы, — Мишель сокрушенно развел руками, — вы просите невозможного.
— Санкции нет, — сострил я.
— И это тоже, — с чувством юмора у Миши были большие проблемы, — но главное в том, что попасть в будущее нельзя. Они к нам могут. А мы к ним — нет. Даже в капсуле по водопроводу…
— А вы им туда водопровод протянули? — опешил я.
— Ну а ты как думаешь — в пластиковых бутылках ее передавать?
Я уже ничего не думал, просто пил кофе, в самом деле неплохой, и прикидывал, как бы скорее сделать ноги из этой плавучей психбольницы. Да только куда ж я денусь с подводной лодки?
— Возможно, это потому, что для нас будущего еще нет, а для них прошлое уже есть, — Мишель пожал широкими плечами и плеснул по чашкам коньяк, уже не маскируя его кофе, — а может быть потому, что, на самом деле, будущее многовариантно, а наши наводящие устройства не точны. Теория времени полна парадоксов.
— А они к нам приходят? — уточнил я.
— Они — приходят.
— И… с собой приносят?
— Приносят. Прости? Что приносят?
— Да что угодно, — я пожал плечами, — покажи мне это. Уверен — у тебя оно есть. И санкция есть. Ведь не ожидало же ваше руководство, что я вот так прямо возьму и поверю. На слово. Вы много обо мне знаете, значит, знаете и то, что столько я не выпью, здоровья не хватит.