Укрощение зверя
Шрифт:
Вечером Максим полчаса побыл с родителями, на ходу перекусил и умчался на встречу с однокашниками, пообещав вернуться пораньше и рассказать о своем консерваторском житье-бытье. Однако на самом деле вернулся поздно, когда все уже спали. Стараясь не шуметь, разделся, залез в ванную, с наслаждением вымылся и тихонько забрался на кухню попить на ночь чаю. Но мама все равно услышала, и они еще час проговорили, делясь новостями.
Спать Максим лег в третьем часу ночи. И приснился ему странный сон, будто принимали у него экзамен по вокалу двое угрюмого вида профессоров: старик в черном одеянии, смахивающем на монашескую
Они замахали руками, закричали что-то на тарабарском языке и выгнали Максима из аудитории. Проснувшись на короткое время, он с облегчением понял, что это был лишь сон, и повернулся на другой бок.
На следующее утро его разбудила бабушка, сообщив, что ему звонили друзья и незнакомый мужчина, назвавшийся Георгием.
– Что ему было нужно? – вяло поинтересовался Максим, нежась в постели.
– Просто спросил, приехал ты или нет. Я сказала, что приехал и спишь.
– Кто он?
– Не представился, только имя назвал, а голос приятный.
– Позвонит еще, если я ему нужен.
Максим полежал еще в постели, гадая, откуда этот Георгий знает его домашний телефон, потом заставил себя встать. В одиннадцать часов его ждал у себя Пашка, чтобы отправиться на экстремальное катание на зорбах. Досадуя, что дал себя уговорить, Максим умылся, позавтракал и поспешил на встречу с той же компанией, с какой вчера «гудел» в ресторане, а потом у Кольки Артюхова дома.
Собрались почти все, кто был, всего восемь человек.
Настроение поднялось.
День был морозным, но солнечным, и молодые парни и девушки забыли на время о своих делах, о работе, о том, что ждет их впереди. Они были вместе, как в школьные годы, и будущее казалось им светлым и бестревожным.
Пока ехали на пристань, возле которой и разместился аттракцион по зорбингу, Пашка рассказал историю этого вида развлечений.
Первый зорб сконструировал еще в прошлом веке, в тысяча девятьсот семьдесят первом году француз Жиль Эберсоль. Получив патент на изобретение, он провел несколько смелых экспериментов: спустился с десятиметрового водопада, с крыши десятиэтажного дома, с вершины горы Фудзияма. Последнее испытание закончилось неудачно: склон горы оказался слишком крутым, и зорбонавт сломал себе обе щиколотки. Это заставило его усовершенствовать крепления рук и ног внутри шара, после чего зорб и начал свое триумфальное шествие по планете.
Отцами русского зорбинга стали предприниматели Монтай Иманов и Алексей Караваев, которые завезли зорб в Россию в две тысячи втором году и поставили производство шаров на поток.
– С тех пор мы тоже катаемся на шарах не хуже французов, – закончил Пашка, довольный реакцией аудитории. – Их спокойно можно приобрести в личное пользование, заплатил штуку баксов и пользуйся.
– Чего же ты не купил? – заметил Коля Артюхов, самый неспортивный из компании; еще в школе он отличался полнотой и весом; однако отказываться от спуска он не решился.
– Да мне зорб ни к чему, – пожал плечами Пашка. – Я не фанат, хотя уже раз десять спускался. Правда, летом, зимой еще не пробовал. Но ощущения, пацаны, – полный улет!
Оказалось, действительно «улет»!
Несмотря на то что вестибулярный аппарат у Максима был довольно прочен, спуск на зорбе с берегового откоса на ледяную гладь реки произвел на него неизгладимое впечатление. Захотелось испытать головокружительное кувыркание внутри прозрачного шара еще раз, тем более что всей компании спуск на зорбах обошелся практически бесплатно (Пашка постарался не ударить лицом в грязь и упросил свою суженую, с которой познакомил всех приятелей, дать им возможность покататься). Довольная и усталая компания разбрелась по домам, пообещав встречаться каждый раз, как Максим заедет в Мезень.
Максим доехал от порта до своей улицы на автобусе, соображая, что будет делать вечером. Его двухдневный «отпуск» заканчивался, пора было возвращаться в Архангельск. Вместе с ним из автобуса вышли двое мужчин, некоторое время шли сзади, потом окликнули:
– Максим Валерьевич, задержись на минутку.
Максим, удивленный обращением – по отчеству его называли редко, – оглянулся.
Мужчины догнали его. Один постарше, с усами и седоватой бородкой, в длинном сером тулупе с меховым воротником, в шапке, второй помоложе, но тоже в летах, невысокий, крепкий, спокойный, внушающий удивительную уверенность и надежность. На нем была коричневая куртка с капюшоном и обычная кепка, открывающая уши. Только теперь Максим вспомнил, что видел его среди зрителей, наблюдавших спуски на зорбах.
– Кто вы?
– Добрый вечер, – поклонились незнакомцы, и тот, что был помоложе, добавил: – Меня зовут Георгий, я звонил тебе утром.
– Да, я помню, бабушка говорила… но я вас не знаю.
– Пройдемся? – мягким глуховатым басом предложил второй незнакомец. – Да ты не бойся нас, Максим Валерьевич, ничего худого мы не замышляем. А меня можешь звать Иннокентием.
– Я не боюсь… Иннокентий… э-э…
– Просто Иннокентий, – усмехнулся Георгий. – Или волхв Иннокентий.
– Волхв? – недоверчиво пробормотал Максим. – Вы не шутите? Волхвы же… это… из мифов…
– Нет, волхвы не миф. Просто власти не торопятся признать, что история ведающих мир людей не кончилась, намеренно искажают истинную информацию, задурили молодым головы с помощью средств массовой дезинформации. Хочешь знать правду?
Максим вдруг проникся терпеливой убежденностью и достоинством подошедших к нему незнакомцев, кивнул:
– Хочу.
– Тогда прогуляемся до твоего дома, покалякаем, если не возражаешь.
Они двинулись по улице, освещенной редкими фонарями, к дому Бусова.
Иннокентий заговорил первым.
Максим сначала больше присматривался к нему, пытаясь по речи, облику и поведению определить его некие «колдовские» качества, потом увлекся рассказом и с интересом дослушал историю Ведической Руси и волхвов, сохранивших древние знания и традиции в условиях тотального истребления древнерусской религии христианами.
– А дальше что? – воскликнул он простодушно, когда Иннокентий закончил.
Новые знакомые Бусова переглянулись.
– На первый раз достаточно, – сказал Георгий, пряча усмешку. – Если захочешь, наши беседы продолжатся.