Укрощение Зверя
Шрифт:
Лица у них были окровавлены, в синяках. Глаза горели злостью и ненавистью. Казаки работали привычно и быстро, ещё немного и неизвестный Михаилу приговор будет приведен в исполнение. Командовал казаками друг Киреева, Иван, которого до крещения звали Иссур.
– Иван, что случилось!
– Михаил, ты здесь! Эти варнаки обокрали своих братьев-казаков!
– Не казаков, а татарских нехристей! – закричал один из связанных
–
– Заткни её себе… свою клятву! Вы куда нас ведете, в рабство? Так мы и здесь рабами были! Братцы!!! Уходить надо, они нас в рабство ведут!
Толпа татар и русских, обступивших площадь, зароптала. Тихий ропот перешел в громкие крики, зазвенело оружие. В любой момент могла начаться междоусобица. Михаил должен был разобраться в ситуации.
– Тихо!!! Кто обнажит оружие без моего приказа, зарублю!! Иссур, рассказывай!
– Миша, эти люди нарушили наши законы. Они забрали коней у Муртазы, а его отца, охранявшего их, убили!
Михаил подошел к сидящим на земле избитым и связанным людям.
– Зачем вы сделали, это? Отвечайте!!
Он смотрел на них так, что под его взглядом они съежились и, казалось, вросли в землю.
– Говори ты! – Михаил ткнул нагайкой в ближайшего из них.
– Нам сказали, что когда мы приедем в Городец, туда придет Тимур Аксак. И потом всех русских заберут в рабство, а татары будут ими владеть. Вот мы и решили бежать. Коней хотели угнать, а старик заметил. Пришлось его… порешить.
– Кто сказал, что вас в рабство отдадут?
– Один человек сказал. Надежный человек, который все доподлинно знает!
– Я спрашиваю, кто сказал!? Имя!?
– Бельский! Знатный человек, он за Русь и за Москву!
– Семен Бельский!? Тогда все понятно. Казаки, слушайте меня! Семен Бельский наш враг! Ему поручали убить меня и хана Касима, а он не смог. Два раза пытался! Теперь он опозорен в глазах тех, кто платит ему, а мне мстит за позор. Все, что он сказал – ложь! Все вы казаки, а не рабы и никогда больше рабами не станете. Татары, русские, мордва, чуваши – все кто дал клятву казацкую теперь казаки! За убийство товарища у казаков одно наказание – смерть! За воровство у своих братьев – сечем клинками до кровавого пота! Кто убил старика?!
– Я – признался один из связанных.
– Отец Константин, иди сюда!
Священник вышел на площадь. В его руках было библия и большой серебряный крест.
– Делай свое дело! Он сейчас перед Богом предстанет.
Пока
Правосудие было быстрым и безжалостным. Лишь один виновник смуты избежал наказания – Семен Бельский. Эту месть Михаилу пришлось отложить «на потом». Нужно было двигаться дальше. По крайней мере, в лагере уже было много людей знавших врага в лицо. Теперь ему будет гораздо труднее строить свои козни.
Распрощавшись с Вилкасом и его родными, Михаил повел отряд дальше. Касим догнал Михаила и поехал с ним нога к ноге. Говорить не хотелось, но каждый знал, что во лжи Бельского была очень маленькая доля правды. Тимур обязательно захочет вернуть Касима себе. И неизвестно, как и чем, это кончится для новоявленного хана. Касим дотронулся до руки друга.
– Что мне делать, Муса?
– Пока не знаю. Думаю. Но возвращаться к амиру тебе нельзя.
– Это понятно, но как мне уберечь себя и своих людей?
– Ты хан, приедем на место, построим крепость. Я уже вызвалЛи Циданя в Городец. Помнишь нашего китайца из Каракалама?
– Помню, конечно. Но для Тимура нет крепостей, которые нельзя захватить.
– Тимур просто не имел дело с казаками. Мы придумаем какую-нибудь хитрую хитрость, и все равно победим его.
– Улуг Тимур складывает курганы из голов своих врагов. Ему нет равных.
– Мы и не будем равняться с ним. Зачем? Мы зададим себе простые вопросы и попробуем на них ответить.
– Какие вопросы?
– Например. Зачем Тимур хочет придти на Русь? Хотя тут все понятно. У него, как у всех правителей интерес к чужому добру.
– Да, а ещё какие вопросы?
– Что может заставить его пренебречь этим интересом? Точнее, что для него важнее грабежа и власти?
– Не знаю. Он железный человек. Не зря его зовут Тимур [42] .
– Железных людей не бывает. У каждого есть слабости. Один любит женщин, другой мальчиков, третий вкусно покушать. С годами все эти чувства обостряются необыкновенно. А ведь Великому Амиру уже больше пятидесяти… Он что-то любит? К чему он привязан?