Укрощение Зверя
Шрифт:
– Он пришел не только за нами, доберется и до вас!
– А как, если даже твои воины не смогли этого сделать? Вас он покромсает, а до нас ему очень трудно будет добраться.
– Но в Персии он убивает ваших братьев, огнепоклонников и солнцепоклонников. Из их голов курганы складывает. Мы к вам все-таки не так жестоки.
– Не вижу особой разницы. Десять лет назад всего, всадники князя московского напали на наши заимки. Согнали людей в самый большой дом и сожгли. Было?
– Было. Скажу тебе вот что. У каждого из твоих людей есть родственники и друзья в наших христианских деревнях. Так?
– Так.
– Хромец дал команду всех людей русских, кто идти может, гнать на рабские рынки. С городом Елец слыхал, что сделали?
– Слышал. С землей сравняли.
– Там уже неделю людей хоронят сотнями в общих могилах. И он ведь на этом не остановиться. Так?
– Пожалуй.
– Помоги нам Яромир! Помоги, и мы больше никогда не тронем никого из ваших людей! Кто захочет пусть вашу веру отправляет. Давай договоримся. Капища вы не восстанавливаете, а молитесь в молельных домах. В княжестве объявим свободу вероисповедания.
– А ведь ты меня обманешь Киприан!
– Не обману. Я в Византии жил. Там свобода вероисповедания. Христиане живут и молятся рядом с иудеями, мусульманами, огнепоклонниками. А ведь христианство там официальная религия. В Армении тоже самое. Мы хотим иметь большую сильную страну, значит, каждый в ней должен быть свободен. Главное, чтоб налоги платил, и законы светские свято исполнял. А какому он Богу молится, какая разница!
– Раньше ты не так говорил. Пришел свирепый завоеватель. Твоему владычеству конец приходит. Вот ты и забеспокоился.
– Яромир, я знаю, что ты сидишь тут среди болот, а про весь мир все знаешь. Со всеми в сношениях состоишь. У тебя дипломатическая переписка не хуже налажена, чем у московского князя. Что сейчас в Персии происходит, знаешь?
– Знаю. Один волк другого грызть будет.
– Там братья твои сейчас с Хромым дерутся!
– Ну, это как посмотреть.
– Брат, прошу у тебя помощи! Только ты можешь помочь. Выручай!
– Вот ты меня братом назвал, а если мы составим договор. И в договоре том укажем, что больше Москва нам убийство и разорение творить не будет. Что мы такие же поданные князя московского, как и иные люди. Что кончилось преследование нас за веру отцов наших. Такую бумагу подпишешь?
– Подпишу! Давай бумагу!
– Бумаги той ещё нет. Садись за стол. Людей своих посади. Ешьте, пейте, а мы тем временем эту бумагу и составим.
– Время дорого! Пока мы будем эту бумагу составлять. Да пока подписывать, враг на Москву пойдет!
– А мы сейчас и начнем действовать. Но имей ввиду, без подписанного договора ты отсюда не уйдешь.
– Богом клянусь, что не обману ни тебя, ни людей твоих!! Только давай дело сделаем побыстрее.
– А что сделать-то надо?
– Сделать надо вот что…
Митрополит и волхв сели на бревно. Придвинулись друг к другу и начали очень тихий разговор о том, что нужно сделать, чтобы Хромой Тимур ушел из Русской земли навсегда и больше не возвращался.
23
(Ради кого хочешь жить, ради тех и погибнуть не бойся. Софокл)
Абдулмалик-хан был уверен, что его жизнь кончена. Столько лет ему удавалось выживать рядом с Тимуром. Быть ему настолько полезным, что можно было говорить ему правду и оставаться живым. Но теперь, в этой дождливой стране он получил весть, за которую его точно предадут лютой казни. Последнее время Повелитель очень изменился, стал ещё более жесток и коварен. Абдулмалик и раньше замечал у других людей такое.
С возрастом чувства обуревающие людей частично исчезали, но некоторые оставались и превращались в мании. Если человек в молодости любил поесть, то в старости его обжорство не имело границ. Если в молодые годы был скуповатым, то, прожив до пожилого возраста, заболевал патологической жадностью. Готов был брать любые деньги, любым путем и от кого угодно.
Тимур всегда был жесток, но это была жестокость по необходимости. Он говорил, что страх движет людьми больше чем совесть, поэтому необходимо внушать страх и достигнешь любой цели. Теперь же, иногда он отдавал приказы о казни за самые незначительные провинности и обязательно присутствовал при экзекуции. Объяснял это тем, что следит за правильностью исполнения приказа, но Абдулмалик-хан видел – ему нравится сам процесс казни. Раньше такого не было. Что же делать, как избежать смерти?
Сегодня начальник разведки получил письмо от своего резидента из Тебриза. Гонцы день и ночь скакали, чтобы доставить ему эту весть. Сначала письмо несли голуби на своих быстрых крыльях, потом конные вестники. В подвластных Тимуру землях почта ходила очень быстро. Дороги были свободны от разбойников. На почтовых станциях мгновенно менялись лошади и гонцы. И вот заветное письмо в руках начальника разведки. После расшифровки сообщения у Абдулмалика помутилось в глазах. Он прочел:
Тебриз захвачен староверами солнцепоклонниками. Наши гарнизоны перебиты. Бунтовщикам помогает Тохтамыш-хан. Тридцать тысяч его воинов уже вошли в Персию, оставив гарнизоны в Грузии и Армении. Города сдаются один за другим. Наместник Мираншах сошел с ума. Никого не узнает. Обороной руководить, не способен. Помогите. Ваш слуга Юнус-бек.
Абдулмалик выглянул из своего шатра. Охрана была на месте. Начинающееся утро не предвещало солнечного дня. Дул холодный ветер, небо было свинцового цвета. Начинал накрапывать мелкий дождик грозивший перейти в обычный монотонный ежедневный ливень. Воины поддерживали огонь в кострах, но тысячи дымов показывали, что топливо было очень сырым. Что же делать? Может быть, обратится к Старшей госпоже?
Сарай Мульк-ханым умела нейтрализовать гнев мужа, но захочет ли она помочь Абдулмалику? Между ними не было приязни. Но и вражды тоже. Начальник разведки крикнул телохранителей и поплелся через осеннюю русскую грязь к шатру Старшей госпожи. Это было не близко.
Сарай Мульк-ханым встретила его удивлением на лице. Высокая морщинистая старуха со следами былой красоты на лице не любила горбуна. Она считала, что люди получившие увечье в детстве, абсолютно все, злы на остальных, нормальных. Ведь это Аллах наказал их за какие-то грехи, вот они и злобствуют. Правда этот маленький был улыбчив и вежлив, скорее всего, маскирует свою неприязнь. Абдулмалик вошел к ней в красной чалме, как человек готовый к смерти.
– Госпожа, я не знаю, что мне делать и как уберечь Повелителя от волнения!