Укротители Быка
Шрифт:
Райн вздохнул, переступил с ноги на ногу и постарался не зевать. Умом он понимал, откуда взялась вся эта говорильня, и чего этим пытаются добиться. Священная Империя-- такая же фальшь, фрески по сырой штукатурке, как любая другая империя на Континенте. В чем плюс этого конкретного государства -- они сохраняют видимость внешних элементов, подгоняют суть под оболочку. Самое смешное, что он, Райн Гаев из Северной Шляхты, занимается ровно тем же самым. Если у них получится... а у них может получиться...
– - Милостью Ее Превосходительства, королевский кубок!
Вошла фрейлина в тяжелейшей, расшитой множеством самоцветов накидке, с фигурной чашей на расписной подножке. Поклонилась и встала по левую руку от трона.
Он опять не спал почти всю ночь, разыскивая ошибку в расчетах. Бесполезно. Даже смысл старых записей не давался ему.
Под утро огонек свечи начал двоиться и троиться: казалось, будто смотрит из темноты напряженный, тяжелый взгляд, не в силах понять, какая из населяющих комнату теней и есть молодой астролог. Райн знал, что это вовсе не кажется, поэтому он погасил свечи и отправился спать. Лег поверх одеяла, в одежде, осторожно, чтобы не разбудить Вию.
Она тоже пожалела его будить с утра. В результате Стар растолкал его за час до приема -- только-только добраться. Райн еле успел плеснуть в лицо воды, нацепить берет с совиным пером и новый плащ -- на новый камзол времени уже не оставалось. Поэтому приходилось мрачно кутаться в черный бархат и радоваться, что никто не видит за тканью с вышитыми символами планет кожаные заплаты на локтях.
Зато сапоги были новые и жали. Со временем разносятся, а сейчас неудобно. Не надо было соглашаться на перешивку полуготовых, но в выборе одежды Райн больше всего ценил скорость.
Это Стар заставил заказать.
Райн украдкой посмотрел на Ди Арси. Тот стоял на ряд ближе к трону. Из своего укромного места под светильниками Райн отчетливо видел только его скучающий профиль.Остальное заслоняла какая-то дама в меховой муфте: во дворце, несмотря на духоту, было холодно. Причем так, как будто уже наступила зима: изо рта вылетал пар. Спасибо, хоть без чада обошлись: освещали тут лампадами. Иногда сверху капало масло, но Райн предусмотрительно встал так, чтобы на него не попадало.
Даже профиль Ди Арси выглядел подтянутым и строгим. Детская припухлость щек, еще заметная год назад, теперь совершенно покинула Рыцаря Золотой башни. Настоящий герой во всей красе. Сказал пару любезностей соседке слева, хорошенькой рыжей девочке. Вот наклонился к своей соседке справа, этой, с лисьей муфтой, что-то сказал ей на ухо -- дама захихикала. Уложился точно в паузу между очередным вносом и выносом (кажется, на сей раз какого-то обсидианового ножа, для благословения собравшихся). Чем этот нож прославился, Райн прослушал.
"Какой он молодец, -- подумал астролог с нежностью, всегда удивлявшей его самого. Как всегда в такие минуты он отделил это чувства от себя, отставил в сторону. -- Стар здесь на своем месте. В сущности, он где угодно на своем месте: идеальная приспособляемость. Он не лазутчик, ему не хватает хитрости, но он прекрасный наблюдатель. Как же он дорог мне, как я люблю его -- и ни в коем случае нельзя, чтобы он узнал, насколько. Это все осложнит".
Прием тянулся и тянулся. Он был посвящен дню рождению одной из принцесс -- двоюродной сестре нынешнего императора. Дама лет пятидесяти очень походила на остальных представителей своей фамилии -- чопорная, бесцветная и почти незаметная. В черном платье она терялась на фоне темных же драпировок. Смотреть на нее не хотелось, и Райн в очередной раз изучал тех людей, с которыми так или иначе ему придется взаимодействовать во всем этом предприятии.
Первый очень походил на свое имя -- род Бартонби четыре сотни лет назад переселился с Островов, и сохранил в себе немало прагматичного, живого и здорового островного духа. Он даже напоминал герцога Хендриксона -- несгибаемым выражением лица и пшеничным оттенком волос. Это был широкоплечий высокий бородач с веселыми серыми глазами, которые блестели над красными щеками. Стоял он на приемах всегда широко расставив ноги, а за плечами у него полоскался темно-вишневый плащ с гербом, вытканным золотым шитьем. Накидки с гербом последние лет десять почитались в Элизиуме почти дурным вкусом, но Элиус Таффель, герцог Бартонби, не желал подстраиваться под веяния моды. А может быть, просто про них не знал.
При всем том нельзя было бы заподозрить этого человека в простодушии: Райн знал, что через земли герцога протекает Лира, единственная судоходная река в Империи. Лира также проходит через Малые Королевства (включая Саммерсонское Белогорское), впадает в Рит -- значит, Мигарот, значит, торговля. Торговля -- это значит, деньги. Именно деньгами он и побивал ближайших своих соседей: Шпеервальд, Динстаг и даже саму императорскую вотчину, Ингерманландию.
Кстати, о соседях.
Эрнст Теодор Ганнер, Граф Шпеервальд, единственный граф в этой сиятельной компании. Ну вот так исторически совпало, что графство расширилось и приобрело определенный вес. А переименовывать не стали -- официально великих герцогств четыре и, говорят, уже много поколений Шпеервальды роют носом землю, чтобы статус их вотчины повысили. Это можно использовать. Все равно как тягу королевской травницы получить имение для своего сына, взамен того, которое шляхетский король отнял у ее мужа.