Укус мрака
Шрифт:
– Эй ты, железяка, сожалею, но ничем не могу помочь! – заявила она, размышляя, почему вдруг у нее возникло мимолетное желание его сожрать. Ведь не жрут же людей, даже если они жертвы уродующих опытов.
Беспомощный Михаил смотрел, как она удаляется своей тяжелой походкой. Проклятая сволочь! Навоз поганый! И вот на этой-то дегенеративной почве Большой Босс хотел выращивать цветы?
Салли вышла в коридор, где царило чрезвычайное оживление. Во всех направлениях сновали типы в смокингах; некоторые из них взлетали, а их фасеточные глаза поворачивались на сто восемьдесят градусов. Фасеточные глаза? Верно, это же вовсе не серебристые очки! У них мушиные глаза!
Мужчины в смокингах под свист и бульканье устремились в ту самую лабораторию, из которой только что вышла Салли. Они сдохнут со смеху, когда найдут лебедя-крокодила, связанного ее кишками! Ее кишками? Ее собственными? О нет! Салли приложила руку к низу живота и ощупала отверстую рану. И даже не больно! Она неуверенно просунула в рану палец и обнаружила там пустоту. Обычно считается, что внутри полно всякой всячины. Крайне встревожившись, она, чтобы получше рассмотреть, насколько могла наклонила голову, обеими руками раздвинула края раны и вынуждена была признать очевидное: ее живот представлял собой большое черное и пустое отверстие. Ан нет! Там есть какая-то штуковина, вон там, справа, что-то толстое и мягкое. Она схватила это нечто и сильно потянула. Сначала «оно» не поддавалось, а потом уступило. Это похоже на печень, решила Салли, разглядывая это «оно» под лампами дневного света. Потом обнюхала. Фу. Несвежее.
Кр-а-а-х-х…
Свист, бульканье – и один из воронов-мух устремился на нее, направив вперед все фасеточные глаза, нацелив щупы как шпаги.
– Хватай! – крикнула Салли, метнув ему в лицо свою печень.
Шварк! Прямо в рожу! Разогнавшийся мутант ослеп, треснулся головой о колонну и, обалдев, рухнул на пол.
– Ба-бах! – злорадно воскликнула Салли, тотчас же прыгнув обеими ногами ему на голову.
Раздался громкий хруст, и она почувствовала, что ее голые пятки провалились в мягкое вещество. Живое.
Резко наклонившись, она погрузила свою физиономию в обнажившийся мозг. Он не из пластика! Ням-ням, этот мушиный мозг потрясаюгце вкусный. А глаза-то, черт подери! Просто чистое объедение!
Новое бульканье-посвист. Подкрепившись едой, Салли быстро поднялась и убежала. Чудовища, казалось, обезумели. Надо полагать, что не каждый день кто-то развлекается тем, что обвязывает, как простую колбасу, лебедя-крокодила.
И все же забавно думать, что ее выпотрошили, как обычную рыбу. И она продолжает двигаться! Вот доказательство: она все еще жива. Так для чего же тогда все эти органы? На бегу она снова засунула руку в рану, а вытащила ее, покрытую черными тараканами. О господи!
– Кто-то звал меня? – произнес мужчина с темной кожей и голубыми глазами, возникнув перед ней на изгибе поворота коридора. – Да что здесь происходит?! – проворчал он, увидев, в каком состоянии находится Салли, которая яростно размахивала руками, а вороны-мухи в смокингах, булькая и посвистывая, гнались за ней.
– Они украли мои потроха! – кричала Салли. – Прошу, помогите!
– Ну нет, никаких просьб! – гневно ответил мужчина, прищелкнув пальцами.
Салли вдруг осознала, что позади нее возник шум. Шум, издаваемый
– Slama! Привет! Меня зовут Магдалина, – сказала женщина, встряхнув своими тяжелыми черными волосами. – А вас?
– Салли, – ответила Салли, отскочив от одного из огромных тараканов. – Не можете ли вы мне помочь?
– Петр! Павел! Klo! Хватит! Вы просто невыносимы! – закричала молодая женщина.
Два громадных таракана остановились. Один из них долго пыхтел, а молодая женщина внимательно, казалось, его слушала.
– Так пусть это будет ему уроком! Он так самодоволен… – сказала она наконец. – Так ведь, дорогой?
Черный мужчина в белом устало покачал головой. Потом он подошел к Салли.
– Вам пора вернуться и лечь, – приветливо сказал он.
– Лечь? Да я не хочу ложиться! Я хочу уйти! До вас это не доходит, или что?!
– Вечно одно и то же, – вздохнул он, обращаясь к полуобнаженной молодой женщине. – Кретин этот Версус! Ну какой ему интерес оживлять вот… таких, как эта! – с отвращением заключил он, глядя на Салли.
– Его интерес в том, чтобы вывести тебя из равновесия, darling. Он всегда тебе завидовал.
Кетер обернулся к Магдалине, и Салли воспользовалась этим, чтобы вновь броситься бежать. Она никогда не неслась так быстро. Впечатление, что у нее лапы. Но это не впечатление. У нее появились лапы. Длинные. Черные. Мохнатые. Толстые лапы. Восемь? А глаза, которые видят даже сзади… Класс! Сзади, спереди, оп-па!
И эти лапы, которые так и чешут, кошмарно здорово! Пусть теперь эти Петры и Павлы догонят ее. Несясь сломя голову, она выскочила в большой бальный зал, стены которого были увешаны сверкающими зеркалами, и остановилась перед гигантским пауком-птицеедом со слюнявыми ядовитыми клыками. Салли отступила назад, и паук сделал то же самое. Зеркало. Лапы. Паук. Салли. «Это же я», – пробормотала Салли, тряся головой, и паук повторил ее движения. Потом отражение растаяло, и Салли увидела, что, голая, грязная и с выпотрошенным животом, она стоит в центре огромного зала, который пересекала красная ковровая дорожка.
Она вела к креслу, похожему на трон, вырезанному из материала, напомнившего Салли о той ртути, которую использовали когда-то для зубных пломб. Кресло казалось одновременно и твердым, и текучим. Она прикоснулась к высокой спинке и почувствовала, что ее пальцы входят в серебристое вещество, но не могут проникнуть насквозь. Это было забавно. Она помяла пальцами подлокотник. Под пальцами стало что-то перекатываться. «Классно», – решила Салли. Она взгромоздилась на сиденье, с удовольствием погрузив в него свой зад, покрытый мраморными пятнами. Наконец-то немного покоя. Но куда же подевался тот большой черный коп и вся его компания?
13
Марвин Хейс попробовал позвонить по мобильному телефону своей жене.
– Нет связи! – сказал он с раздражением.
– Можно было предположить, – откликнулась Саманта.
– Она, должно быть, с ума сходит от беспокойства! А в среду день рождения Томми.
– Сегодня среда, – заметил Герби.
Сидя на полу, Лори и Джем тихонько переговаривались.
– Ты думаешь, что тот тип и есть Боженька? – с недоверием спрашивал Джем.
– Ну, не знаю. Может быть, просто какой-то бог, – задумчиво отвечал Лори. – Я начинаю думать, что, может быть, политеисты и правы.