Укус технокрысы
Шрифт:
— Воробьев на связи, — докладывает Реф. — В режиме «видео». На экране действительно появляется славкин острый нос. Боже, на кого он похож! Веки красные, под глазами мешки, непричесан…
— Ты искал меня? Только извини, у меня не больше двух минут.
— Да. Спасибо, что откликнулся, — тараторю я почти с той же скоростью, что и Воробьев. — Мне срочно нужен адрес Петра Васильевича Пеночкина, проходившего по делу о «Тригоне», или его жены Элли, или родителей того или другого, или их дочери. Через компьютерную сеть мне ничего выяснить не удалось.
— Но мы его уже проверяли. Он не совсем адекватно
— Это мой однокурсник. Страшно по нему соскучился и горю желанием повидаться. Помоги, если сможешь.
— Попробую. Кстати, насчет фирм, выпускающих артегомы. Они явно не были готовы к такому повороту событий и еще два месяца назад свертывали производство «хоббитов». А сейчас спешно наращивают объемы. Похоже, они тут ни при чем.
— Спасибо. Тем более я хочу повидаться с Петей.
— Прикрытие от АФБ нужно?
— Ни в коем случае! Они вообще не должны знать, что это мой запрос! машу я обеими руками. — От них не Грибников, случайно, этим делом занимается?
— Он самый, — хмуро подтверждает Воробьев. — Но я не через него буду узнавать. Будь на месте, я сделаю запрос прямо сейчас.
Экран гаснет. Я откидываюсь на спинку кресла, руки — на подлокотниках.
Парррам, парррам, парррам…
А если Пеночкин действительно ни при чем? Но это — единственный след, который я могу проверить самостоятельно. Действовать я должен, действовать! Иначе с ума сойду, переживая за дочь и сына!
Глава 14
«Вольвочка», конечно, не лучший вид транспорта для лесных дорог. Но зато я смог выехать из Москвы уже через два часа после того, как Воробьев сообщил адрес: частный дом-дача на Горелом хуторе, в полусотне километров от Озерца. До самого городка — четыре с половиной сотни. Отмахал я их за пять часов. Есть еще порох в пороховницах. Только вот спина болит…
Объехать очередную лужу мешают деревья и я, мысленно перекрестившись, еду напрямик. Не застрять бы…
Но старушка моя ведет себя молодцом. Только в грязи, должно быть — по самые уши. Ничего, голубушка, вычищу я тебя потом, натру до блеска и кусочек сахара дам.
Где-то совсем рядом, вот-вот, должна быть развилка. Налево поедешь попадешь к дому Эллиных родителей. И, если Элли там, вновь голову потеряешь? На старости-то лет? Может, ты только для того и затеял поездку, чтобы Элли повидать?..
Стоп. Слева — очередное озеро. Может, то самое, на берегу которого стоит нужный мне дом. Значит, я не заметил развилку, свернул, подсознательно, налево, и где-то здесь…
Я выхожу из машины, прохожу полсотни шагов по берегу озера в одну сторону, приседаю, пытаясь разглядеть дом между стволами сосен. Прямо передо мной проявляется шляпка боровичка, словно только что выскочившего из-под прошлогодней хвои и свежеопавших листьев. Не до тебя мне, дружок…
Вернувшись к машине, я проезжаю вперед еще метров двести и… попадаю на развилку. Одна лесная дорожка-тропинка огибает озеро, другая тянется прямо. Прямо поедешь — колеса потеряешь? Или тоже голову, но уже в буквальном смысле?
Остановив машину, я раскладываю на коленях карту. Вот она, вторая развилка. Похоже, первую я проскочил, и слева — уже озеро Жеребенец, а не Красотуля, на берегу которой стоит старый дом лесничего, выкупленный много лет назад Эллиными родителями. Наверное, врачи прописали так и не оправившемуся после контакта с «Тригоном» Пете тишину-покой, и Элли привезла его сюда. Бедная женщина! С ее красотой она могла бы блистать на дипломатических приемах, или, на худой конец, в приемной моего офиса. А она…
С трудом развернувшись на развилке, я еду назад, отыскивая теперь поворот направо. Конец августа, грибной сезон. Правда, уже вечер, и все грибники и рыбаки давно дома. Но все равно, странно, за полчаса так и не встретил ни одного человека. И спросить не у кого.
Пропетляв по лесной дороге километров семь-восемь, я, не успев после подъема сбавить скорость, влетаю в очередную мутно-коричневую лужу. Пронесет? Пронесло. Стоп, стоп… Лужа мне уже знакома. Объехал я их с десяток, не меньше, но эта… Та самая, которую с двух сторон обступили деревья, и я уже знаю, что через пару километров справа за деревьями мелькнет голубая гладь: озеро Долгунец, длинное, как сарделька, и примерно так же изогнутое. Значит, я пять проскочил нужный мне поворот. Но здесь не развернешься, придется ехать до озера, там есть развилка.
В очередной раз круто вывернув руль и в очередной раз удачно проскочив «необъездную» лужу, я сбавляю скорость до десяти километров в час и, пригнувшись к баранке, всматриваюсь в стену соснового леса по левую сторону от машины. Допустим, дорога к Горелому хутору заросла травой. Но не деревьями же! Просвет-то между ними — должен быть! Ага, озеро… Жеребенец. Ну да, вот и следы моего разворота: у меня на передних колесах резина новая, с характерным протектором.
Чертыхнувшись, я пару минут ерзаю между деревьями на узкой развилке. Нужно было брать напрокат джип с навигационной системой. «Навстар» точно указала бы мои координаты, и я был бы на Горелом хуторе еще час назад. А так…
На этот раз я засекаю километраж, высвеченный на дисплее бортового компьютера. Что меня, леший водит по лесу, что ли? Не иначе. Вот и знакомая лужа. Ну! Проехали…
Прежде чем развернуться на берегу «сардельки», я сверяюсь со спидометром. Все правильно: между Жеребенцом и Долгунцом, судя по карте, около одиннадцати километров. А ответвление к Горелому хутору — как раз посередине.
Проехав в обратном — то есть в первоначальном направлении — пять с половиной километров, я сворачиваю с дороги налево и пробую лавировать между высоченных сосен. Езда весьма напоминает спуск с горы на горных лыжах. И, похоже, впереди наметился просвет: я вижу клочок закатного неба. Ну, еще пять-шесть поворотов…
Мотор вдруг, безо всяких на то причин, глохнет. Я смотрю на дисплейчик: бензина у меня еще двадцать литров, аккумулятор тоже в порядке. Так в чем дело? Сейчас выясним.
Нажав клавишу «автодиагностика», я слышу молодой приятный голос своей старухи: «Возникла проблема с зажиганием. Не могу запустить двигатель. Нужно проверить свечи.»
Черт… Этого только не хватало. Ночь на носу, а у нее «проблемы с зажиганием»…
Я нехотя вылезаю из «вольвочки».
Нужно будет моей старухе и голос переделать на старушечий. Не так обидно будет выслушивать от нее разные гадости.