Улица Иисуса

Агаев Самид Сахибович

– Почему же, – возразил Али, – моральное удовлетворение я получу.

Секретарь хмыкнул и отошел.

В контору Али шел в приподнятом настроении. Небо по-прежнему было пасмурно, но снегопад прекратился. Теперь все таяло под ногами, и он шел, ступая прямо по лужам. Войдя, кивнул Егорке, дремавшему за стойкой, подсел к печке и стал разуваться.

– Насквозь промок, – посетовал он.

– Вообще обувь надо гусиным жиром мазать перед зимой, тогда она не промокает, – подал голос Егорка.

– Где

же мне теперь гусиного жира взять, раньше надо было говорить.

– Кто же знал, что ты по лужам шастать будешь, ты бы дорогу выбирал.

– А ты на улице когда был?

– Утром, как пришел.

– Ты сейчас выйди, я посмотрю, как ты дорогу будешь выбирать.

– Ладно. Как в суде все прошло?

– Очень хорошо, я выиграл дело.

– Я нисколько не сомневался в этом.

– Спасибо, друг, а у тебя как дела?

– Я ходил к молле, но там заперто. Сейчас еще раз схожу.

– Не надо. Боюсь, что он теперь не скоро на работу выйдет. Я вызову его повесткой из суда.

– Приходил человек, сказал, что он хозяин этой будки, просил деньги. Я заплатил ему за два месяца вперед. Так, что я теперь полноценный компаньон.

– Очень хорошо, значит, жизнь налаживается.

– Еще приходила вчерашняя женщина, я дал ей подписать исковое заявление, что ты оставил.

– Слушай, у тебя нога, действительно, легкая, – воскликнул Али, – такую ты здесь кипучую деятельность развел.

– Еще я сегодня столкнулся с монголами.

– Надеюсь, ты никому не свернул шею? – спросил Али.

– Нет, напротив, я пришелся им по нраву. И они предложили мне поступить к ним на службу.

– Вот как, – удивился Али, – но, я надеюсь, ты не бросишь своего компаньона? Я обещаю с тобой делиться заработком.

– Ну так делись. Сколько ты сегодня заработал?

– Увы, мой друг, сегодняшний подзащитный был рабом. Я спас ему руку от неминуемого перелома. А денег у него не было.

– Но следующий наш клиент тоже рабыня?

– Там есть деньги. Я выяснил, ее хозяин был купцом, удачливым купцом. Молла Васиф, видимо, получил изрядную мзду, раз не может от нее отказаться.

– Может быть, я все-таки схожу к нему, припугну. Ты же сам сказал, что я буду заниматься выбиванием долгов.

– Егор, поскольку мы с тобой люди пришлые, особенно ты, мы должны вести себя очень осторожно. За нами никого нет. Мы здесь чужие. Все только по закону.

– Пришлые – это обидно, – сказал Егор.

– В Азербайджане говорят – у человека должен быть человек.

– Сколько лет я здесь живу, для меня здесь все родное. А я все пришлый, – не унимался Егор.

– К сожаленью, так устроено сознание людей. Даже, если ты здесь всю жизнь проживешь, но, если ты другой веры, другой крови – останешься инородцем, человеком второго сорта.

– Я думаю, что здесь ты не совсем прав, это зависит от того, кем ты сам себя ощущаешь. Не прав ты и в том, что за нами никого нет, – возразил Егор.

– Интересно, кто же наш покровитель?

– Как кто? А монголы? Половина базара видела, как душевно общался я с монголами. И это половина уже рассказала об этом второй половине. А завтра об этом весь город знать будет.

– Но это же не так.

– Это не так, но выглядит так. И, чем свободнее и смелее мы себя здесь будем вести, тем лучше. Люди будут говорить, что они не зря такие храбрецы – знать за ними кто-то есть.

Али рассмеялся.

– А, если я приму ислам? – продолжал Егорка. – Из любопытства спрашиваю. Меня будут считать своим?

– Как это ни странно, но людей, перешедших в другую веру, не любят еще больше. Исключение составляет случай, когда целый народ переходит в другую веру. А ты, что уже готов стать мусульманином?

– Мне все равно!

– То есть?

– Твой пессимизм в вопросах веры передается мне. Ты ведь ни во что уже не веришь.

– Напрасно ты так думаешь. Конфессии меня больше не интересуют, но я верю. Я верю в Бога – создателя вселенной, господина миров. Бог создал этот мир, установил в нем законы, согласно которым все происходит в мире. Но до морали, справедливости, нравственности ему дела нет. Мы для него ничем не отличаемся от птиц, зверей, рыб. Здесь действуют законы природы. Сильный убивает слабого. Когда на небе собираются облака – идет дождь, когда тучи – гремит гром, сверкают молнии – начинается гроза. Зимой идет снег, а летом палит солнце. Этого нельзя изменить. День сменяет ночь. Лучшие умы создали законы человеческие – не убей, не укради, не обижай слабого. Но эти правила требуют постоянного душевного напряжения, работы, а поскольку человек слаб и ленив, то в мире слишком много зла и несправедливости.

Али замолчал.

– Пожалуй, я все же еще раз схожу к молле Васифу, – после паузы сказал Егор.

– Пойдем вместе, – ответил Али, – заодно и пообедаем. Негоже есть в конторе, а то здесь все уже едой пропахло, несолидно. Кажется, мои чарыхи подсохли.

Проходя мимо торговых рядов, Али с удивлением заметил, что многие в знак приветствия кивают Егору.

– Это как понимать, – возмущенно сказал он, – я живу здесь уже полгода, меня ни одна собака не замечает. А ты вчера приехал, с тобой уже весь базар здоровается.

– А что я тебе говорил, – довольно сказал Егор.

Дверь моллы по-прежнему была закрыта и занесена снегом.

– Не будет его сегодня, – отозвался на вопрос человек из соседней лавки.

Закусочная представляла собой два стола под навесом, прямо на проходе между торговыми рядами. Дровяная плита, установленная глиняными горшочками с пити и небольшой мангал у стены. Мимо шли люди, едва не задевая их.

– Два пити, – заказал Али, – не будем объедаться. Нам еще работать.