Улица теней
Шрифт:
Орра Синг без проблем прошла пограничный контроль и покинула космопорт. Паспортный чип, которым снабдил ее Дарт Вейдер, обеспечивал ей гражданский иммунитет первого класса, наивысшую степень защиты для того, кто не состоял на действительной военной службе и не был членом королевской семьи. Орра спустилась на три уровня вниз, где ее уже ждал аэролимузин с шофером. Как только она уселась, спидер взлетел на самую верхнюю полосу движения, отведенную исключительно для госслужащих.
Прошло уже немало времени с тех пор, как Синг последний раз была на Корусканте — в Центре Империи, как его нынче называли, — и она не могла не удивляться,
То был достойный пример мощи и достижений Империи. Впрочем, строительство недолго занимало внимание Синг. Она думала лишь об одном: на кого ей предстоит охотиться в этот раз.
Никто не станет выпускать из тюрьмы одного из самых грозных охотников за головами, чтобы он ухаживал за цветами в саду.
Сколько Орра Синг себя помнила, лишь азарт охоты помогал ей чувствовать себя живой, давал ей причину, чтобы прожить еще один день. Лишь в ситуации, когда она могла рассчитывать исключительно на свои навыки, отточенные рефлексы и уникальные умения, она могла почувствовать хоть что-то, отдаленно напоминающее душевный покой. Уже долгое время она не полагалась ни на что другое…
Одной из самых ранних картин детства — еще из того времени, когда она не умела ходить, — было воспоминание о матери-наркоманке, которая несла ее по узкой, заваленной мусором улочке Нар-Шаддаа. Ощущение материнских объятий было самым близким к чувству безопасности из всего, что она могла вспомнить. Самым близким к тому, что другие называли счастьем.
Для Орры Синг счастье было такой же загадкой, как и происхождение вселенной.
Тот далекий момент, казалось, мог длиться целую вечность. Потом Онуанна, мучаясь от спайсовой ломки, бросила дочь на грязную сырую мостовую и побежала к дилеру.
Брошенное и забытое, словно кусок органических отбросов, дитя, которое потом стало Оррой Синг, много часов рыдало в одиночестве от страха и боли. В конце концов, вымотавшись физически и эмоционально, будущая охотница заползла под какие-то вонючие тряпки, лежавшие у стены. Там она и пряталась, тихо хныкая, пока Онуанна не очнулась от спайсовой дури и не вспомнила о своей брошенной дочке, которую и разыскала еще час спустя.
Синг раздраженно тряхнула головой. В детстве ей много раз бывало страшно и одиноко. Повзрослев, она стала испытывать к своей матери некую извращенную форму благодарности. Сама того не ведая и уж точно не ставя перед собой такой цели, Онуанна преподала своей малышке первый урок выживания: не доверяй никому и рассчитывай только на себя. И этот урок Орра выучила превосходно.
Охотница рассматривала бесконечные потоки транспортных средств, проплывавших внизу. Потоки пересекались, падали вниз и взлетали обратно в сложном трехмерном танце, который, благодаря глобальной системе транспортного контроля, крайне редко заканчивался затором или ДТП. Орре было абсолютно безразлично, кто ее следующая жертва. Сакианский воин, возмечтавший восстановить честь клана, виквай, затеявший кровавую охоту, или отправившийся за скальпами джануул, — все было лучше, чем жечь легкие зиниевой пылью в каменных кишках Силой забытого планетоида.
Что угодно, лишь бы не это.
Улыбнувшись, Орра откинулась на мягком сиденье лимузина. От тюремной камеры ее отделяли многие парсеки — в буквальном и переносном смысле.
Лимузин вдруг начал снижаться, что застало Орру врасплох: она рассчитывала, что на встречу с Вейдером ее повезут в Имперский город, а на горизонте не было видно никаких правительственных зданий. Машина спикировала в узкий проем между двумя небоскребами экваториальной зоны. Наверху было послеобеденное время, солнце едва успело проделать половину пути к горизонту. Здесь, внизу, куда ее везли, стояла уже глубокая ночь.
Впрочем, Орра знала, что внизу всегда ночь.
Лимузин без опознавательных знаков остановился, зависнув на полуметровой высоте над узкой грязной улицей. По обе стороны высились колоссальные башни, массивные фундаменты которых вонзались глубоко в кору планеты. Крыши небоскребов скрывались наверху, в тумане и мраке. Обстановка казалась смутно знакомой, словно после долгих лет Орра вновь угодила на Нар-Шаддаа. Поблизости не было видно ни окон, ни дверей, ни каких-либо признаков жизни. Не было вообще ничего — ни пешеходов, ни других спидеров.
Синг вышла из лимузина, который тут же взлетел на десяток метров вверх. Поблизости лежали почерневшие от огня останки лэндспидера; по-видимому, на этом самом месте машина и разбилась, врезавшись в огромный феррокритовый блок — часть основания небоскреба. Если не считать едва слышного урчания репульсоров лимузина, стояла абсолютная тишина.
Нет, поняла Орра, не абсолютная. Был еще один звук. Звук, который она никогда не слышала прежде, но показавшийся странно знакомым. Ритмичное, размеренное шипение, которое становилось все громче.
Она сорвала с пояса световой меч, включила его на взмахе. Красное сияние клинка осветило нишу в основании ближайшего здания и вышедшую оттуда высокую фигуру в черном.
Прежде, чем она смогла определить, друг это или враг, черный незнакомец вытянул вперед руку в перчатке. Меч вырвался из пальцев Орры и погас. Рукоять пересекла разделявшее их расстояние и очутилась в ладони Вейдера.
Он был достаточно силен и быстр, чтобы отнять у нее оружие, прежде чем она предвидела такую опасность. Синг не могла не признать, что это была потрясающая демонстрация владения Силой. Однако Вейдер, конечно же, не счел ее беспомощной лишь потому, что она лишилась одного предмета из своего арсенала.
Выхватив два ножа-р’рюкер’ата, висевших на поясе, Орра приняла низкую боевую стойку. Она знала, что бластеры тут бесполезны: Вейдер легко отразит выстрелы световым мечом. Ее единственный шанс — застигнуть его врасплох, а для этого нужно сблизиться для ножевого боя. Ножи были алварской работы, из джунглей планеты Энсион, и выкованы были так, чтобы сойти за часть резного орнамента на ремне. Четыре кольца на каждом ноже позволяли держать их таким образом, что их невозможно было выбить из рук, а сама Орра выпускала их, лишь сделав дело.