Улица Жмуров
Шрифт:
Мы поели молча. Теперь я чувствую приятное тепло хорошо идущего пищеварения.
– Четвертый! – говорю я.
Я сказал это для себя, но мой спутник с удивлением смотрит на меня.
– Что вы сказали? Я спускаюсь на землю.
– Я сказал «четвертый», думая о докторе Бужоне. Видите ли, док, в одно прекрасное утро я случайно сунул нос в драму с пятью персонажами... Из этих пятерых четверо мертвы... Сначала умер антиквар Бальмен, потом его коллега и друг Парьо, затем дочь Бужона – по его собственному признаю – и, наконец, сам Бужон... Мне остается только поймать маленького педика, ударившегося в бега.
Я спокойно излагаю факты в их хронологическом порядке.
– Бальмен умер с помощью Парьо... Это доказывает устройство в его машине.
– Пожалуй.
– Несмотря ни на что, Парьо тоже боялся... Из всех вопросов, которые я себе задаю, больше Всего мой мозг занимает тот, что относится к этому «На помощь»... Почему он боялся, если был по меньшей мере соучастником странного убийства своего коллеги?
– Он был прав, что боялся, раз на следующий день убили и его, – замечает Андрэ.
– Я сказал себе то же самое... Странно! Парьо не мог лечь спать, не поставив в гараж свою машину, – он был аккуратным человеком... Снотворного ему не подсыпали, не привязывали... Поза была совершенно спокойная, как будто он действительно спал.
– Сан-Антонио, – заявляет Андрэ, – со всеми этими историями я забыл вам рассказать об одной констатации, которую сделал после вскрытия... Я должен был заметить это раньше, но вы так спешили, и я искал следы снотворного!
Я дрожу, как вибратор.
– Скажите, вы что, хотите заставить меня умереть от любопытства?
– Незадолго до своей смерти Парьо занимался любовью...
Я смотрю на Андрэ, чтобы узнать, не насмехается ли он надо мной. Но он серьезен, как конклав.
– Это подтверждает только то, что его любовница действительно находилась у него незадолго до его смерти... Ну и что?
– А то, что если вы позволите, то у меня есть своя теория не насчет того, как он умер, а как он мог умереть...
– Я жадно слушаю вас, док.
– Вы когда-нибудь занимаетесь любовью, Сан-Антонио?
– Допустим, что очень часто, и не будем больше об этом.
– Ладно. Что вы делаете сразу после этого? Моя физиономия расплывается в улыбке.
– Какой странный вопрос... После! После, док, я возвращаюсь домой, как и все нормальные французы!
– Не шутите. Вы немного валяетесь в постели, чтобы восстановить свои силы, так?
– Да.
– Мечтаете, да?
– Да.
– Чувствуете животную грусть, о которой говорит знаменитая латинская пословица, да?
– Да.
– Все мужчины таковы.
– Неужели?
– Так вот. Нет никаких причин считать, что Парьо был устроен иначе.
– Никаких.
– Предположим, что Парьо позанимался любовью и отдыхает. Его партнерша встает, включает тихо радио и идет на кухню, где открывает все газовые конфорки. Радио не дает Парьо услышать тихий свист газа.
– А девица тем временем...
– Девица? Она нарочно шумит на кухне, в ванной комнате. Время от времени она показывается, создавая обычную, нормальную атмосферу. Парьо не чувствует газа. Он немного оглушен любовью.
Я киваю.
– Ваша теория очень оригинальна, док. Снимаю шляпу. Но скажите, а как же девушка? Она не наглоталась газа?
– Нет, – отвечает Андрэ, – потому что запаслась противогазом. Противогазы можно найти где угодно. Она дожидается, пока Парьо потеряет сознание, после чего ставит кипятить пол-литра молока.
Я усмехаюсь.
– И зажигает спичку в квартире, полной газа? Получился бы миленький взрывчик.
Мне доставляет удовольствие поймать его на ошибке.
– Это верно, – соглашается он. – Значит, она поставила кипятить молоко до того, как открыла все конфорки. Она дождалась, пока оно выльется на плиту, после чего погасила огонь. Затем сделала все то, о чем я вам рассказал. Прежде чем уйти, она закрыла все конфорки, кроме той, на которой стояла кастрюлька с молоком.
Я чувствую, что Андрэ прав. По мере того как он рассказывает, в моем мозгу идет цветное кино.
– Браво, – кричу я, – вы новый Шерлок Холмс. Он довольно улыбается.
– Нет никаких доказательств, что я прав, это только гипотеза, и я лучше кого бы то ни было понимаю, что она очень хрупка!
– Но тем не менее все могло произойти именно так... Ну ладно, а дальше? Раз уж вы здесь, доктор, расскажите мне продолжение. Очень захватывающая история.
– Продолжение? – переспрашивает он.
– Да. Девушка возвращается ночью сюда, в Гуссанвиль, только не одна, а с кем-то... Вероятно, это был Джо...
– Но вы мне только что сказали, что Джо не выходил из дома?
– Возможно, он нашел способ смыться! – Очевидно. Значит, он приехал сюда с девушкой, убил ее и сжег?
– Это вас шокирует?
– Да, из-за барана. Баран отличная идея, но она предполагает подготовку.
– Неизбежно.
– Но городской житель не покупает себе барана, как галстук. Если Джо вынашивал такие планы, то он должен был заранее обзавестись бараном...
– Разумеется.
– Ну а под каким предлогом он заманил сюда девушку ночью? Я знаю, они были сообщниками, но это не объясняет этой поездки.
– А может быть, им было нужно что-нибудь спрятать?
– Или с кем-нибудь встретиться.
– Да, или с кем-нибудь встретиться.
– С доктором, например?
– Почему бы нет?
– К тому же совать тело в топку удобнее, предварительно расчленив его. А кто лучше справится с этой отвратительной задачей, чем мясник или врач?
– Вы хотите сказать, что Бужон участвовал в убийстве своей дочери?