Улики горят синим пламенем
Шрифт:
Мать отвесила ему такую затрещину, что сигарета вылетела изо рта.
– Придурок, не кури на работе! Сгоришь!
Митя кивнул и радостно улыбнулся. Сигарету тут же затоптал сильной ногой. Женщина с умилением наблюдала за его действиями. Не ребенок – утешение грядущей старости, отрада материнского сердца. Вот только умом не вышел. Да и на вид не лучше – башка как спелая мирзачульская дыня. Одно слово – дурак дураком. Зато послушный. Вон как старается! И никаких тебе «зачем» и «почему». Раз мама сказала, значит, так надо.
А Ванечка был не такой.
Митя вместе с мамой навалился на багажник машины, и они вместе принялись толкать ее в сторону оврага. Хороший помощник вырос!
Не сразу, враскачку, они стронули автомобиль с места. Он двинулся сначала медленно, потом все быстрее покатился по склону к краю обрыва. Митя чиркнул спичкой, ловко забросил ее в залитый бензином салон и мигом отскочил в сторону на безопасное расстояние.
Ну, и какой же он дурак после этого? Умница, золото ребенок! Машина вспыхнула ярким факелом и, ломая кусты, огненным шаром рухнула в глубину оврага. При свете пожара стало видно, что там, на дне, уже образовалась настоящая свалка из горелого железа.
Митя и мама постояли немного, полюбовались веселыми языками пламени, потом направились вброд через ручей в сторону темного лесного массива. На другом берегу они остановились, обернулись и еще раз глянули вниз на бушующий в глубине оврага костер.
– Вот бы Ванечка поглядел, порадовался, – всхлипнула женщина и взяла Митю за руку, чтобы тот в лесу не потерялся.
Митя не возражал. Свободной рукой он вновь принялся ковырять в носу. Козявки не ел, вытирал о штаны. На лице его блуждала счастливая улыбка.
Воскресенье
Как и предполагал Гуров, воскресный день принес новые вести. И, понятно, плохие. Огневой почин неизвестных поджигателей нашел отклик в массах. За ночь в разных районах столицы сгорело еще почти три десятка машин. Ассортимент потерь был самый разнообразный: от «Запорожца» до «Мерседеса». Даже один «КамАЗ» спалили.
Буквально на выходе из квартиры Гурова задержал звонок Станислава.
– Лева, у меня проблема. Представляешь, мне наружку на хвост повесили. Может, это обычная плановая проверка, может, их инициативка. Но, скорее всего, Капец поработал. Я только от дома отъехал, сразу их машину срисовал. Пришлось вернуться. Сделал вид, что забыл выключить утюг. Играл как в самодеятельности. Охал, ахал и хлопал себя по лбу так, что теперь, боюсь, синяки и шишки останутся.
Гуров задумался. Особой опасности ситуация не представляла, но идея работать под пристальным наблюдением коллег из оперативной службы энтузиазма у него не вызывала.
– Не переживай, первый раз, что ли? Скажи, ты сможешь выйти из дома незаметно? – спросил Гуров.
– Обижаешь, гражданин начальник, – ответил Крячко. – Я же конспиратор со стажем. Уход через соседний подъезд – мой коронный номер. Где и когда встречаемся? И какие у нас планы на сегодня?
Гуров посмотрел на часы.
– Через полчаса жди меня возле твоего любимого углового магазина. А планы у нас будут такие. По случаю воскресенья отправляемся за город. Надо будет навестить нашего потерпевшего.
Бегство прошло успешно. Бригада наружного наблюдения осталась караулить оставленный возле дома «Мерседес» Крячко, а господа полковники благополучно отправились исполнять свои обязанности на машине Гурова.
Главный пострадавший от первого ночного поджога машин, он же главный свидетель, господин Литовченко, согласно документам жил в уютном коттеджном поселке в каком-нибудь получасе езды от Москвы. Доехав до поселка, сыщики свернули с трассы и остановились перед закрытыми воротами.
Охранник долго не выходил из своей будки. Он хорошо знал все машины, владельцев которых нельзя было заставлять ждать. «Пежо» Гурова в их число определенно не входил. Наконец он соизволил выйти, сунул в боковое окно машины свою опухшую физиономию и принялся тщательно изучать документы полковников, потом вернулся в дежурку и начал названивать кому-то по местному телефону. Только после этого он открыл ворота и разрешил:
– Эй, полковники, заезжайте!
– Да, строго у вас тут с полковниками, – прокомментировал Крячко. – Могу себе представить, как вы тут с майорами обращаетесь! А об лейтенантов, поди, вообще ноги вытираете. Ничего, морда вертухайская, мир тесен. Наверняка где-нибудь пересечемся. Вот тогда, обещаю, я на тебе по полной программе оттопчусь. Я тебя научу родину любить!
Охранник опешил. Он, собственно, и не собирался как-то специально третировать этих полковников. Просто привык хамить всем, кроме тех немногих, кого боялся. Он так и оставался стоять с раскрытым ртом до тех пор, пока машина с полковниками не скрылась за поворотом.
Гуров сверился со схемой поселка. Он подкатил к небольшому домику, на три этажа с балконами и округлым бельведером с видом на соседний дом.
– Кажется, приехали.
Сыщики вылезли из машины и направились к калитке. Она оказалась не запертой. Они вошли. Гуров позвал:
– Эй, хозяева, есть кто дома?!
Из открытой двери на крыльцо вышла молодая женщина. Эффектная. Симпатичная. Блондинка, но явно не натуральная – глаза умные. Сыщики поздоровались с ней.
– Мы из милиции, полковник Крячко и полковник Гуров, – представился Гуров. – Господин Литовченко здесь проживает?
– Здесь, – подтвердила женщина. – Проходите, я его жена. Меня зовут Элеонора.
– Понятно, что не Матрена, – пробурчал себе под нос Крячко.
Сыщики поднялись на крыльцо и прошли в дом.
– У Алексея неприятности? – спросила хозяйка. – Ему что-то грозит?
– Почему вы так думаете? – спросил Гуров.
Эффектная блондинка Элеонора печально усмехнулась:
– Обычно домой к потерпевшим, да еще за город, по два полковника сразу не приезжают.
Крячко пришел на помощь другу: