Улитка в тарелке

Лавряшина Юлия Александровна

— Где же этот выход? — бормотала она и наклоняла голову вперед, но темнота от этого не рассеивалась.

Недавний страх перед скалой, которая поглотит их обоих, нагнал Эви. Он так стиснул руку девочки, что Мира вскрикнула, сильно дернувшись:

— Эй! Ты чего?

— Но он же где-то все равно есть? — протянул Эви, изо всех сил крепясь, чтобы не заплакать.

Мира даже рассердилась:

— А куда он мог деться? Да вот он уже!

Эви и не заметил, как тьма впереди

стала серой. Это был не просто выход. Это был выход в совсем другой мир, где машины ездили сами; и было так много еды, что оттуда ее вывозили; и люди… Вот этого они еще не знали. А ведь это и было главным: какие здесь были люди?

— А улитки здесь есть? — шепотом спросил Эви.

Тайком от Миры он вечером сбегал в тот малинник и попроведовал свою улитку. Когда никто не видел, а так чаще всего и было, Эви, вытягивая губы, называл ее — Литочка. В сумерках она показалась совсем маленькой и одинокой на большом лопухе, и у мальчика тоскливо сжалось сердце: «Может, с собой ее взять? Как она будет тут одна?» Но улитка могла погибнуть у него в кармане без воды и травки… Если же она оставалась здесь, можно было и не надеяться увидеть Литочку снова. Эви выбрал второе…

— Да я не знаю, — в который раз повторила Мира. — Я же тебе говорила! Кроме той елки, я ничего толком и не разглядела. А елка как елка, ничего особенного… Скоро сам все увидишь.

«Скоро» — это было правильнее, чем «сейчас», ведь до рассвета им все равно ничего не удалось бы рассмотреть. Эви со страхом проследил, как уверенно Мира выбралась туда, где воздух был серым, как обуглившиеся в костре ветки. Наскоро осмотревшись, она засунула голову назад:

— Эви, ты где? Пошли. Никого нет.

— И фургона нет? — он сперва выглянул, потом уж решился выйти.

Ему казалось, незнакомый мир обрушится на него новыми запахами, каким-то невиданным светом, совсем другими формами. Он не очень ясно представлял, что это могло бы быть — незнакомые деревья или что-то еще… Может быть, здесь цветы оказались бы больше домов! Или они совсем не звучали бы… Но что-то должно было оказаться другим. Первый же взгляд разочаровал его. Все вокруг показалось ему в точности таким же, как то, что Эви привык видеть каждый день. По Мире не было заметно, что она огорчена этим хоть чуть-чуть. То и дело оборачиваясь к Эви, она добралась до той самой дороги и удовлетворенно сказала:

— Ну, вот. Теперь все прямо и прямо.

Приглядевшись, Эви обрадовался:

— А дорога совсем другая! У нас таких нет.

— Я же тебе говорила!

— А я забыл. А сколько… воздуха! — он широко раскинул руки, как будто пытался охватить все пространство. — Куда нам? Пойдем скорее!

Она воскликнула, изумленно глядя ему вслед:

— Эви! Ты куда помчался?

Не сразу услышав, он обернулся и, отступая, затараторил:

— Интересно же! И не страшно совсем… Пошли посмотрим, что там дальше.

— Проснулся, наконец, — проворчала Мира.

Догнав, она хотела снова взять мальчика за руку, но на этот раз он вырвался:

— Теперь-то зачем?

«Расхрабрился, — подумала она и незаметно улыбнулась. —

Может, он даже повзрослеет, пока мы тут?» Сегодняшняя ночь не поскупилась на звезды, и луна, зависшая сбоку, тоже лишь изредка лениво натягивала прозрачные облака, будто ей становилось зябко. Но ветер опять шаловливо стаскивал их, и свет луны становился пронзительным, как песня ночной птицы. Мира с благодарностью подумала: «Здорово, что Эви досталась такая ночь!» Она сама не имела никакого отношения к этому миру и ничего еще здесь не видела, но чувствовала, что ей было бы досадно, если б ее другу здесь не понравилось. Все-таки это она уговорила его отправиться сюда… Она поглядывала на мальчика, надеясь, что он этого не заметит. Узкое, всегда бледное лицо Эви сейчас выглядело оживленным, и хотя при луне этого не было видно, Мире показалось, что щеки его порозовели. «Куда я его потащила? — ей вдруг стало страшно. — А если что-то случится? Я же не знаю, что там…» Как в компьютерной игре, прекрасный лик этого мира, который она уже втайне любила, внезапно ощерился страшной пастью… Мира отшатнулась и все же схватила Эви за руку.

— Ты что? — он повернул к ней счастливую мордашку.

— Ничего…

И действительно, ничего и не было. Может, она уснула на ходу? До сих пор с ней не случалось этого, но рано или поздно происходят вещи, которых еще не бывало. Однажды у нее вырастут волосы… И разгладятся морщины… У Эви вырастут зубы… И начнется чудесное время! Они вдвоем будут бегать наперегонки, играть в волейбол или в теннис, как Дрим с Пратом, и даже сами читать книги… Неожиданно Эви остановился. Глаза у него стали, как у испуганного совенка.

— А ты запомнила, где та дырка в скале? Я — нет.

— Я запомнила, — успокоила Мира. — Там у сосны верхушки нет. Наверное, молнией снесло. Дрим говорил, что молния может даже надвое дерево разрубить. Вдоль, представляешь?

— Ага…

Эви еще продолжал делать круглые глаза, но Мира угадала, что он уже успокоился. Молния не так пугала его, как потерянная дорога назад.

— Ты не устал?

— Нет еще. Но давай пойдем потише?

— Торопиться некуда, — заверила Мира. — Они только утром начнут нас искать. Даже после завтрака… Мы уже сто раз все тут обойдем до утра!

Он обеспокоенно спросил:

— А ты видишь хоть что-нибудь впереди? Идем-идем и ни одного дома… А вдруг здесь и людей нет?

— Ну да! А те двое на машине?

— Ты же их видела, — успокаивая себя, сказал Эви.

Через минуту он снова спросил:

— Ну и где же они?

— Да откуда я знаю?! — раздраженно крикнула Мира. — Я так же иду, как ты!

Эви вдруг схватил ее за локоть:

— Это что там? Дом?

Слева от дороги темнело что-то большое с округлой крышей до самой земли. Собственно говоря, кроме крыши ничего как будто и не было… Спустившись с дороги, они прошли по странной поляне, на которой росло такое множество колосков, что взглядом не ухватишь, и крадучись приблизились к дому.

— Это не дом, — девочка разочарованно вздохнула. — Это сухая трава… Куда ее столько?

Эви потрогал ладошкой: