Ульмигания
Шрифт:
Дождь в начале пути — хорошая примета для лазутчика. Если боги особенно благосклонны к нему, то они позволяют Окопирну лить на землю влагу несколько дней. Судя по неторопливости, с какой эта влага морщила гладь Вистулы, боги решили помочь Дилингу. Ему оставалось только идти вперед, доверившись чутью, наследованному его предками от Матери Выдры. Но так не получалось. Дилингу приходилось думать, а мысль глушит остроту чувств. Он не знал жертву, а сведения, что предоставил Крива, были скупы и расплывчаты — Лех Белый раньше не имел контактов с пруссами. Именно это и заставило Криву обратиться к Дилингу. Он считал, что тому, хорошо зная христиан, будет легче выследить краковского князя. И теперь Дилинг, вынужденный
Он переплыл Осу и ступил на пустынные земли Палве. [50] Где-то здесь, на почти правильном прямоугольнике, образованном излучиной Вистулы и реками Осой, и Древантой, [51] был вход в Страну предков. Здесь, под огромными валунами, разбросанными тут и там по холмистой безлесной равнине, злобствовали мятежные и побежденные духи, восставшие некогда против богов. Палве пользовалась дурной славой и у пруссов, и у Мазуров. Но именно этот кусок суши, усеянный камнями и многочисленными мелкими озерами, служил извечным поводом для раздоров. Под камнями здесь были захоронены духи, а под холмами — воины ульмиганов, пруссов, Мазуров, поморян, ляхов… Проклятая богами глинистая почва, хоть и обильно сдобренная прахом людей, не разродилась ни лесом, ни пашней. Помезаны, густо утыкавшие поселками леса к северу от Осы, так и не решились перебраться на ее левый берег. Единственной приметой человека в этой глуши были несколько пограничных укреплений по Древанте и Вистуле да кучи хвороста для сигнальных костров на высоких холмах.
50
Палве — пустошь, пустыня.
51
Древанта — река Древенца.
Но Дилинга мало волновала древняя замороченность Палве. Он торопился к ее крайней южной оконечности. Там, вклинившись между Мазовией и Померелией, в устье Древанты стояла крепость Рагава, где его ждал проводник князя Конрада. Было условлено, что Дилинга он ждет до заката первого дня луны. Дилинг не понимал, почему лях не может ждать дольше, но это было не главной из тех деталей, которые не нравились ему в плохо подготовленной операции, и заострять внимание на ней он не намеревался. Дилинг знал, что придет в Рагаву вовремя.
Увидев на горизонте стены Рагавы, Дилинг свернул к востоку и объехал крепость. Подходящий холм он нашел почти у самой Древанты. Оттуда, забравшись на старый развесистый граб, присмотрелся к укреплению. Из-за мелкого плотного дождя видимость была неважной, но Дилинг разглядел витингов, упражнявшихся в метании дротиков в большой тростниковый щит; лошадей, понуро мокнувших под дождем; маленькую фигурку малдая, не достигшего совершеннолетия и бывшего пока в услужении, пронесшего ушат с водой в приземистую длинную хижину. Из ее аккодиса стлался во двор Рагавы жидкий дымок. Застава жила своей обычной жизнью. Дилинг спустился с дерева и запрыгнул на сверяписа. [52]
52
Сверяпис — прусская боевая лошадь особой породы и выучки.
Подъезжая к засеке, Дилинг заметил, как в зарослях бузины на обочине дороги что-то блеснуло. Он сделал вид, что не заметил этого, проехал дальше и ударил в ворота тупым концом копья.
— Чего шукам, лях? — спросили сзади, и Дилинг почувствовал, как под левую лопатку уперлось острие дротика.
— Я — тот, кого боги послали тропой одинокого волка, — ответил Дилинг по-прусски, не оборачиваясь.
Неприятное ощущение под лопаткой исчезло.
— Куметис ждет тебя.
Дилинг обернулся. На пятнистом жеребце сидел и улыбался молодой витинг, лица которого едва коснулась вансо. [53]
53
Вансо — первая растительность на лице юноши.
«Если ты и впредь будешь так хорониться, то состариться тебе не удастся», — подумал Дилинг.
— Я тебя видел, — сказал он. — Ты сидел под тем кустом.
Витинг покраснел.
— Не говори Райтвилу, — попросил он.
Дилинг равнодушно отвернулся.
Куметис Рагавы оказался тощим, с загорелым, покрытым сеткой морщин лицом. Цепкий взгляд выдавал в нем опытного воина.
— Твои люди не умеют хорониться, — сразу сказал ему Дилинг.
— Кто?
Дилинг нагнулся и стал ослаблять упряжь на лошади. Не дождавшись ответа, Райтвил приказал сменить всю внешнюю охрану крепости. Только после этого он пригласил Дилинга разделить с ним трапезу.
От пива Дилинг отказался. Попросил воды. Райтвил распорядился принести.
— Проводник здесь? — спросил Дилинг, напившись.
— Здесь, — ответил Райтвил. — Я приказал позвать их после трапезы. Они христиане.
— Их? Он что, не один?
— Двое.
Дилингу это не понравилось. Второй проводник в его расчеты не входил. «Глупо, — подумал он. — Ваша глупость, ясновельможный пан Конрад, видна даже отсюда, из-за Вистулы. Так неинтересно…»
Он откинулся к стене, вытянув ноги к очагу, и постарался расслабиться.
— Я подумал, что тебе может понадобиться что-то, о чем им лучше не знать, — сказал Райтвил.
Дилинг не ответил.
— Мне эти ляхи не понравились, — добавил куметис. — От них пахнет могилой.
Дилинг неохотно разлепил веки:
— Зови их, нам пора в дорогу.
— Я не знаю, кто ты и куда идешь, — сказал Райтвил. — Но хочу предупредить: осторожнее с этими ляхами.
— Я тебя понял и благодарен за предупреждение. Доведется, отвечу тем же. У меня мало времени.
Дилингу ляхи тоже не приглянулись. Не потому, что от них чем-то пахло, и даже не потому, что внешне они резко отличались от пруссов бритыми подбородками и длинными усами. Была в них какая-то щеголеватость, не приличная воинам. Радушие, с которым они встретили Дилинга, слетело, когда тот заявил, что придется оставить в Рагаве их крупных статных лошадей.
— Снимайте упряжь, — сказал Дилинг. — Вам дадут других лошадей.
— Да ты кто такой, чтобы распоряжаться тут? — вскинулся лях помоложе.
Дилинг, не обращая на него внимания, повернулся к Райтвилу:
— Замени им коней.
Молодой лях хотел еще что-то сказать, но другой, из-под мясистого красного носа которого чуть ли не ниже подбородка висели густые с проседью усы, положил руку ему на плечо. Дилинг понял, кто из них главнее.
— Ваши лошади слишком хороши для такой работы, — примирительно сказал Дилинг, обращаясь в основном к старшему. — Они не выдержат гонки по лесам и болотам. Сверяписы лучше приспособлены для этого.
Дилинг видел, как не хотелось ляхам расставаться со своими красивыми лошадьми, но рассказывать о том, что сверяписы могут ползать в траве, прячась вместе с витингом, нырять с головой в воду, драться, лягая и кусая лошадей врага, и еще многое другое, не стал. Ляхам об этом было необязательно знать. Он только подумал — не срезать ли с ляшской упряжи лишние побрякушки и металлические соединения, но решил, что это ни к чему, — те были всего лишь проводниками. Он и коней заменил им так, на всякий случай, чтобы самому иметь лишних под рукой.