Ульмигания
Шрифт:
Погрузив добычу на лошадь Jlexa, Дилинг неторопливо отправился на север.
Глава 28
Бросившись в погоню за краковцами, Святополк был вынужден тут же ее прекратить. Объявился один из оставленных для защиты Сартавицы рыцарей и, еле ворочая языком от усталости, сказал, что в замке пруссы.
— Какие пруссы?! — изумился еще разгоряченный схваткой Святополк. — Ты что плетешь, идиот?!
— Не знаю какие, князь… С рогами. Ночью они как-то прокрались в замок…
«Пруссы с рогами… Пьяный он, что ли?» — мелькнуло у Святополка. Он хотел накричать на рыцаря,
Спешно, даже не взглянув на добро в обозах краковцев, Святополк собрал воинов и помчался к своим владениям.
«Пруссы в Поморье! Один Бог знает, что они могут там натворить!» — думал он.
Успели пруссы гораздо больше, чем даже мог предположить Святополк. Разграбив Дантек и стерев с лица земли монастырь Оливы вместе с его обитателями — монахами-рыцарями добринского ордена, пруссы направились на юг, быстро занимая города и поселки вверх по течению Вислы. К тому времени, когда их встретил Святополк, они уже перешли границу Поморья, вторглись в княжества Великой Польши и взяли Накло и Вышеград. Святополк, между прочим, смог убедиться, что их рога не приснились нерадивому воину.
Два войска стояли друг против друга в долине между холмами южнее пылавшей Быдгощи. Впереди пруссов гарцевал на вороном жеребце витинг в шлеме с рогами по бокам. Святополк высоко поднял свое копье и демонстративно воткнул его в землю. Прусс помедлил, потом отделился от своих и поскакал к поморянам. Святополк тут же послал коня навстречу.
Когда прусс подъехал настолько, что можно было разглядеть его лицо, Святополк увидел у него на шлеме бивни вепря и узнал знак одного из самых знаменитых родов самбов, поставлявшего Криве воинов для охраны и специальных заданий. Участие этих витингов в походе указывало на серьезность намерений Кривы. Святополк поблагодарил всех богов, каких знал, за то, что они дали ему благоразумие не ввязаться в драку с пруссами.
У самба было изуродовано вертикальным шрамом лицо, отчего оно казалось оскаленным в злой усмешке.
— Ну что, князь, как будем биться? — весело спросил самб.
— Да это уж — как придется… Вы зачем мои земли пожгли?
— А ты зачем к нам монахов засылал?
— Я их не посылал. У них на то свои господа имеются.
— Нам это без разницы. На твоих землях они себе и кров, и прокорм нашли, тебе отвечать.
Святополк окинул взглядом ряды пруссов. С виду их было меньше, чем поморян. Но князь знал этих воинов, не ведавших ни страха, ни разума в битве, и одной только яростью наводивших ужас на противника. А сколько у него найдется рыцарей, готовых достойно встретиться с самбами? Полтора, два десятка. Остальные разбегутся.
— Мы можем разойтись и мирно, — сказал Святополк.
— Это как же? — усмехнулся самб.
Святополк сделал вид, что не заметил иронии и сказал:
— Вы платите мне пятьсот марок [57] за ущерб, а я пропускаю вас к ляхам.
Самб рассмеялся. Лицо его и впрямь стало походить на рыло оскалившегося кабана. Святополк стиснул зубы, чтобы не разразиться бранью.
— Хорошо, — буркнул он. — Триста марок.
— А может, так, — продолжая смеяться, сказал Вепрь. — Ты платишь нам пятьсот марок, а мы пропускаем тебя в Поморье? Или твоя голова дешевле, князь?
57
Марка — мера веса серебра (около 55 граммов) служила и денежной мерой.
— Да ты, дикарь, знаешь ли, с кем разговариваешь? — не выдержал Святополк. — Перед тобой князь!
Самб разом перестал смеяться и злобно посмотрел на Святополка.
— А ты, капитан Дантека, знаешь ли, что перед тобой вождь Вепря?
Святополк видел, что самб еле сдерживается, чтобы не пустить в ход меч. «А ведь мне его, пожалуй, не осилить», — быстро подумал князь.
— Ты оглянись, воевода, — презрительно сказал Вепрь. — Тебе ли сейчас торговаться?
Святополк повернулся, и у него захватило дух. Всюду, сколько хватало глаз, и в долине, и на склонах холмов были пруссы. Поморяне жались испуганным стадом.
— Что, князь, будем биться или заплатишь откупные? — прервал его оцепенение самб.
— Заплачу, — сказал Святополк, не сводя глаз с пруссов.
Он впервые видел их в таком количестве. По знакам на треугольных кожаных флажках князь определил, что среди них были не только самбы, но и более знакомые ему роды вармов и помезан. И тут, когда он подумал о том, что на этот раз пруссы надолго отобьют охоту ляхам соваться к ним со своими крестоносцами, ему пришла в голову блестящая мысль.
— Я заплачу откупные, но потом, после похода.
— Ты пойдешь с нами?
— Пятьсот марок с моей добычи — ваши.
— Счастливой охоты! — усмехнулся Вепрь.
— Счастливой охоты! — по прусскому обычаю пожелал самбу и Святополк.
Они разъехались к своим дружинам. Воины поморян, радостно возбужденные оттого, что удалось избежать поголовного истребления и даже выгадать удачный поход к полякам, смешались с прусскими витингами.
Святополк ехал рядом с Вепрем. Они обсуждали предстоящее взятие Гнезно, а прямо им навстречу, держа в поводу вторую лошадь с поклажей, ехал прусс. Святополк определил это по куртке с нашитыми пластинами из шкуры тура. Странно было уже то, что прусс ехал в обратную общему движению сторону. Но еще более удивительно, что прусские воины почтительно уступали ему дорогу, образуя живой коридор, беспрепятственно обтекавший витинга с обеих сторон. Вепрь, заметив прусса, оборвал разговор и остановился. Встал и Святополк.
— Поезжай, — сказал ему самб. — Я догоню тебя.
Минуя странного прусса, Святополк попытался угадать в нем приметы власти, но тот был явно из простых воинов. Только небольшой кожаный медальон с тиснеными рунами, в которых князь не разбирался, отличал его от других витингов.
Вскоре Вепрь догнал Святополка. По тому, что самб вдруг удивил его знанием подробностей битвы поморян с краковцами, князь догадался, что встретили они одного из лазутчиков Кривы.
— Лех Белый отправился сегодня в Страну предков, — добавил вождь Вепря.