Уловка «Прометея»
Шрифт:
– Где же вы пропадали все это время? – поинтересовался дипломат.
Брайсон испустил долгий вздох, полный сожаления, и вместо ответа произнес:
– Вы, конечно же, видели эту совершенно непристойную заметку в «Оссерваторе Романо»?
– Нет. А что за заметка?
– О, тогда забудьте, что я говорил о ней. Во всяком случае, получилось так, что ко мне попала выдающаяся, просто выдающаяся вещичка, и мне подумалось, что такой клиент, как вы, может знать какого-нибудь человека, которого это заинтересует. То есть я хочу сказать, что у меня имеется целый список очень, очень заинтересованных
Он начал было описывать нефритовые шахматы, но Янг оборвал его.
– Я вам перезвоню, – резко произнес он. – Какой у вас номер?
После получасовой задержки Янг Йингчао перезвонил Брайсону по закрытой линии. Несомненно, он успел за это время отыскать ватиканскую газету и, взволновавшись, сделал несколько звонков.
– Вы же понимаете, дорогой друг, это вещь не из тех, что встречаются на каждом шагу, – сказал Джайлз. – Просто ужасно, насколько безответственно некоторые из этих огромных учреждений относятся к своим сокровищам – не правда ли? Просто ужасно.
– Да-да, – нетерпеливо перебил его Янг. – Я уверен, что это может стать для нас взаимовыгодной сделкой. Если мы, конечно, говорим об одной и той же вещи – нефритовых шахматах династии Сун…
– Дорогой мой Янг, я, конечно же, говорю об этом лишь гипотетически. Ну, вы понимаете. Я имею в виду, что, если эти великолепные шахматы вдруг окажутся доступны, вы, возможно, пожелаете замолвить слово. Все это, конечно же, абстрактно, чисто абстрактно…
Кодовые слова подействовали на китайского дипломата, как красная тряпка на быка.
– Да-да, я действительно кое-кого знаю, да. Видите ли, есть один генерал, коллекционирующий подобные вещи. Он очень любит именно резной нефрит эпохи Сун. Это его подлинная страсть. Вы могли слышать его прозвище – Нефритовый Господин.
– Гм. Боюсь, ничего такого я не слыхал, Янг. Но вы полагаете, что он может этим заинтересоваться?
– Генерал Цай искренне заинтересован в розыске похищенных императорских сокровищ и в их возвращении на родину. Видите ли, он – истинный патриот.
– Ага. Я начинаю понимать. Ну что ж, мне хотелось бы побыстрее узнать, действительно ли эта вещь заинтересует генерала, а то я уже готов попросить оператора отеля отключить мой телефон – эти отвратительные нефтяные шейхи из Кувейта и Омана звонят не переставая!
– Нет! – страстно воскликнул Янг. – Дайте мне два часа! Это произведение искусства должно вернуться в Китай!
Брайсону не пришлось ждать так долго. Китайский дипломат перезвонил ему через час. Вещь генерала заинтересовала.
– Учитывая величайшую незаурядность этой вещи, – твердо заявил Брайсон, – я категорически настаиваю на личной встрече с покупателем.
К этому моменту он уже понял, что может в значительной степени диктовать условия своей встречи с генералом Цаем.
– Но… да, конечно! – захлебываясь словами, выпалил Янг. – Э-э… покупатель и сам этого пожелает – в том не может быть сомнений. Он захочет получить подтверждения подлинности этой вещи.
– Самой собой разумеется. Она будет снабжена всеми сертификатами, подтверждающими ее происхождение.
– Конечно-конечно.
– Встречу следует провести немедленно.
– С этим не будет никаких проблем. Нефритовый Господин сейчас находится в Сицзяне и сам желает как можно скорее встретиться с вами.
– Отлично. В таком случае, я прилечу в Сицзян, и мы с генералом проведем предварительную беседу.
– Предварительную беседу? Что вы хотите этим сказать?
– Мы с генералом проведем вместе пару часов, я покажу ему фотографии этих шахмат, и если мы выработаем взаимоприемлемые условия, то перейдем к следующему шагу.
– Так, значит, вы не возьмете эти шахматы на встречу с генералом?
– Боже милостивый – нет, конечно! Ведь тогда покупатель, если пожелает, сможет разоблачить меня. В наше время никакая предосторожность не бывает чрезмерной. Вы же знаете мой девиз: я никогда не имею дела с незнакомцами. – Брайсон коротко рассмеялся. – Ну а после того, как мы встретимся с этим господином, мы уже не будем незнакомцами, не так ли? Если все будет в порядке – если мне покажется, что все идет хорошо, – мы сможем обсудить все эти важные, но такие скучные подробности, касающиеся презренного металла.
– Джайлз, генерал будет настаивать на личном осмотре шахмат.
– Само собой. Но не при первой встрече. Нет-нет. Китай для меня – терра инкогнита, я совершенно не в курсе, насколько можно полагаться на тамошних парней. А вдруг ваш генерал Как-там-его просто конфискует шахматы и спровадит меня на какую-нибудь ферму, или что там у вас есть?
– Генерал – человек слова! – холодно возразил Янг.
– Мой нюх служит мне верой и правдой вот уж двадцать лет, старина. И я не собираюсь отмахиваться от него при такой важной сделке. Сами понимаете, люди Востока для нас – полная загадка, а потому приходится осторожничать.
Брайсон хохотнул. На том конце провода царило молчание.
– Кроме того, вы же знаете меня: стаканчик рисового вина – и я уже никакой!
Вырядившись в консервативный костюм из шелка и кашемира и желтую жилетку из тонкой кожи, Джайлз Хескет-Хэйвуд прибыл в сицзянский аэропорт Хуантян, где его встретил посланец генерала Цая, одетый в темно-зеленую форму китайской Народной освободительной армии, но без знаков различия, со стандартной красной эмалевой звездочкой на стандартной кепке «мао». Посланец, не назвавший своего имени мужчина средних лет, с каменным выражением лица, быстро провел Брайсона через таможенный контроль и представителей иммиграционной службы. Все было приготовлено заранее; работники аэропорта вели себя почтительно и ничего не проверяли.
Право провести проверку было оставлено людям генерала Цая. Как только с иммиграционной службой было покончено, посланец без лишних слов втолкнул Брайсона в дверь без надписей, за которой его уже ждали двое солдат в зеленых мундирах. Один из них бесцеремонно перерыл багаж Брайсона, не пропустив ни единой вещи. Тем временем второй принялся со знанием дела обыскивать самого Брайсона, с головы до ног, не забыв даже отодрать стельки дорогих кожаных туфель Ника. Брайсона обыск не удивил, но он счел необходимым издать несколько возмущенных возгласов: это было вполне в духе того типа, которого он сейчас изображал.