Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
«Коричневая рубашка» вернулся к стойке в обнимку с каким-то парнем. Это был молодой человек лет двадцати, среднего роста, с такой развитой мускулатурой, что смахивал на банковский сейф; он был в американской армейской куртке. Джейсон хотел встать, но его тут же остановили...
– Сиди, сиди! – закричал его новый друг, стараясь перекрыть царившие в кафе гвалт и музыку. – Я привел девственницу.
– Что-что?!
– Парень, у тебя из головы все вылетело. Он решил записаться в Легион...
– Ну да, – засмеялся Борн, пытаясь замять оплошность. – Я-то думаю, в таком месте...
– При чем тут место, – перебил его «коричневая рубашка», – половина этих ребят готова заняться
– Не нужно, – с легким акцентом по-английски ответил Джейсон. – Я сам из Невшателя, но несколько лет жил в Штатах.
– Это здорово. – Американец говорил как южанин, в его улыбке не было фальши, смотрел он настороженно, но без страха.
– Тогда давай сначала, – с сильным акцентом по-английски произнес бельгиец. – Я... Моррис – имя не хуже других. Моего молодого друга зовут Ральф, по крайней мере, он так говорит. А твое имя, наш раненый герой?
– Франсуа, – ответил Джейсон, вспомнив о Бернардине. – Я вовсе не герой – герои слишком быстро погибают... Закажите выпивку, я плачу. – Они заказали, а Борн заплатил, лихорадочно стараясь припомнить то немногое, что знал о французском Иностранном легионе. – За девять лет многое изменилось, Моррис. – Как же легко текут слова, опять подумал Хамелеон. – Почему ты решил завербоваться, Ральф?
– Думаю, это самое правильное, что я могу сделать, – мне надо исчезнуть, пять лет для меня – минимум.
– Это при условии, что ты сумеешь продержаться первый год, – вмешался бельгиец.
– Моррис прав. Послушай его. Офицеры – битые ребята...
– И все французы! – добавил бельгиец. – По меньшей мере на девяносто процентов. Только один иностранец из трехсот может выдвинуться в офицеры. У тебя не должно быть иллюзий.
– Но я же учился в колледже. Я инженер...
– Ну и будешь строить сортиры в лагерях и выгребные ямы на позициях, – засмеялся Моррис. – Объясни ему, Франсуа, как относятся к образованным.
– Образованным сначала нужно научиться драться, – сказал Джейсон, надеясь, что попадет в точку.
– Прежде всего! – воскликнул бельгиец. – Потому что умники внушают подозрения. Не начнут ли они сомневаться? Не станут ли размышлять, хотя им платят только за то, чтобы они выполняли приказы?.. Нет, дружок, на твоем месте я бы засунул свою ученость в задницу...
– Пусть твоя ученость проявится, когда она будет нужна им, а не тогда, когда ты хочешь ее показать, – добавил Джейсон.
– Bien! – заорал Моррис. – Он знает, о чем говорит. Настоящий легионер!
– Ты умеешь драться? – спросил Джейсон. – Можешь кинуться на человека... Убить его?
– Я убил невесту, ее братьев и кузена – ножом и вот этими руками. Она трахалась с одним банкиром из Нашвилла, а они покрывали ее, потому что этот тип платил им... Да, я могу убить, мистер Франсуа.
«Охота за безумным убийцей в Нашвилле». «Подающий надежды молодой инженер избежал ловушки». Борн вспомнил броские газетные заголовки, которые он видел несколько недель назад.
– Валяй, записывайся, – сказал он молодому американцу.
– Если станут очень прижимать, могу я упомянуть вас, мистер Франсуа?
– Это тебе не поможет, парень, скорее навредит. Если станут прижимать, говори правду. Это лучше всяких рекомендаций.
– Вот здорово! Сразу видно, он порядки... знает. Конечно, они не берут всяких маньяков, но они – как же это сказать, Франсуа?
– Смотрят на это сквозь пальцы, наверное.
– Да, смотрят сквозь пальцы, когда есть – encore [89] , Франсуа?
– Когда есть смягчающие вину обстоятельства.
89
Еще (фр.).
– Видишь?! У моего друга Франсуа есть мозги – удивительно, как он выжил.
– Потому что не показывал их, Моррис. Официант в засаленном фартуке похлопал бельгийца по плечу:
– Votre table, Rene [90] .
– Да, вот так! – пожал плечами «коричневая рубашка». – Подумаешь, еще один псевдоним... Quelle difference? [91] Пойдем поедим И, если повезет, может, не отравимся.
Два часа спустя, когда Моррис и Ральф прикончили четыре бутылки vin ordinaire [92] , а также расправились с рыбой подозрительного вида, «Сердце солдата» погрузилось в привычную вечернюю атмосферу. Время от времени затевались драки, но они быстро пресекались мускулистыми официантами. Звуки медных труб вызывали воспоминания о выигранных и проигранных битвах, вспыхивали споры между старыми солдатами, которые входили в прошлом в состав штурмовых групп, были пушечным мясом. Они испытывали чувство жгучей обиды и в то же время были переполнены гордостью, потому что им действительно пришлось пережить ужасы, о которых их увешанные золотыми побрякушками начальники не имели понятия. Это был обычный коллективный рев протеста пехоты, который можно было слышать еще со времен фараонов, и который сменился ворчливым брюзжанием ветеранов Кореи и Вьетнама. Одетые с иголочки офицеры отдавали приказы из далекого тыла, а пехота шла на гибель, чтобы поддержать веру в мудрость своих начальников. Борн вспомнил Сайгон и не нашел в душе ничего против настроения, царившего в «Сердце солдата».
90
Твой стол, Рене (фр.).
91
Какая разница? (фр.)
92
Обычное, немарочное вино (фр.).
Бармен – огромный лысый мужчина в очках в металлической оправе – вынул из-под стойки бара телефон и поднес трубку к уху. Джейсон наблюдал за ним сквозь мелькающие перед ним фигуры людей. Глаза бармена скользнули по заполненному посетителями залу – то, что он услышал, вероятно, было важно; то, что он видел, особой роли не играло. Он что-то коротко ответил в трубку и, опустив руку под стойку, по-видимому, набрал какой-то номер; опять что-то быстро сказал и убрал телефон. Это была та самая процедура, которую описал Борну старик Фонтен на острове Спокойствия: информация получена, информация передана. А в конце передающей линии – Шакал!
Это было то, что Борн хотел увидеть. Теперь ему надо пораскинуть мозгами: может быть, ему придется нанять помощников. Эти люди были разменной монетой, ничего не значащей для него: их можно было подкупить, шантажом или угрозами заставить делать то, что ему было нужно, ничего не объясняя...
– Я только что видел парня, с которым должен был встретиться здесь, – сказал Борн Моррису и Ральфу, уже едва способным соображать. – Он сделал знак, чтобы я вышел...
– Ты нас покидаешь?! – загудел бельгиец.