Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
– Позволь, я помогу, – сказал Джейсон. Он присел на корточки и привел в порядок лямки из грубой ткани. – Почему Карлос по-прежнему пользуется вашей машиной? – спросил Борн у Крупкина. – На него это не похоже, обычно он избегает всякого риска.
– На все пойдешь, если у тебя нет выбора. Ему наверняка известно, что в московских таксопарках все под контролем КГБ. Кроме того, он ранен, у него нет огнестрельного оружия, и вообще он не в той форме, чтобы угрожать водителю или угнать другой автомобиль... Он очень быстро добрался до Немчиновки, машину заметили по чистой случайности.
– Нужно ехать! – сказал Конклин, несколько раздраженный тем, что воспользовался помощью Джейсона. Он, пошатываясь, поднялся, отведя в сторону предложенную Крупкиным руку, и направился к двери. – Поговорим в машине. Мы теряем время...
– "Мурена", прием, – сказал в микрофон Крупкин. Он сидел на переднем сиденье рядом с водителем. Вращая ручку настройки рации, он повторил: – «Мурена». Ты слышишь меня? Прием?
– Что он там говорит, черт побери? – спросил Борн, расположившийся на заднем сиденье рядом с Алексом.
– Он пытается связаться с патрульной машиной КГБ, которая следит за Карлосом. Он переходит с одной частоты на другую. Пароль – «Мурена».
– Что это такое?
– Проще говоря, угорь, Джейсон, – оборачиваясь, ответил Крупкин. – Из семейства муреновых, с пористыми жабрами, способный опускаться на большую глубину. Некоторые особи смертельно опасны.
– Благодарю вас, Питер Лорр, – сказал Борн.
– О'кей, – засмеялся сотрудник КГБ. – Согласись, краткое, но доходчивое описание. Да это и на самом деле так: лишь немногие рации могут работать в таком режиме.
– И давно вы украли у нас эту систему?
– Украли, да не у вас... У англичан, по правде говоря. Как обычно, Лондон молчит в тряпочку о своих достижениях, но в некоторых областях они обогнали и вас и японцев. Это все их чертова МИ-6. Обедают в своих клубах в Найтсбридже, покуривают гнусные сигары, разыгрывают невинность, а потом засылают к нам перебежчиков, подготовленных в «Олд Викс» [139] .
– У них тоже есть недостатки, – защищая честь мундира, заметил Конклин.
139
Одно из названии Королевского Шекспировского театра.
– Они больше рисуются, когда «с глубоким возмущением» выступают со своими разоблачениями. Ты, Алекс, давно не занимался нашими делами. Обе наши конторы потеряли больше, чем англичане в этой области, но они умеют справляться с общественным мнением, а мы, к сожалению, не обладаем этой способностью. Мы скрываем свои «недостатки», как ты выражаешься, и слишком стремимся к респектабельности, которая зачастую оказывается мнимой. И все же, полагаю, с исторической точки зрения, мы еще очень молоды по сравнению с ними... – Крупкин вновь перешел на русский: – «Мурена», прием! Я в конце диапазона... Куда вы запропастились, «Мурена»?
– Здесь, товарищ полковник! – послышалось из громкоговорителя. – Мы на связи. Как слышите? Прием...
– Ты пищишь, как кастрат, но я слышу...
– Узнаю тебя, Крупкин...
– А ты что, ожидал услышать голос Папы Римского? Кто это?
– Орлов.
– Хорошо! Надеюсь, ты знаешь, что надо делать...
– Как и ты, Дмитрий... Но не вполне понятно твое указание «ничего не предпринимать»... Мы в двух километрах от объекта, машина прямо перед нами. Она припаркована на автостоянке, подозреваемый, вероятно, внутри.
– Какой объект? Мне это ничего не говорит.
– Это арсенал в Кубинке.
Услышав это, Конклин буквально подскочил:
– О Боже!
– В чем дело? – спросил Борн.
– Шакал рвется к арсеналу. – Алекс заметил, что Джейсон нахмурился, силясь понять его. – Понимаешь, этот арсенал – нечто большее, чем просто огороженное место для парадов легионеров и резервистов. Это серьезный тренировочный центр и одновременно склад оружия.
– Ему нужен арсенал, а не Одинцово, – перебил Крупкин. – Арсенал расположен на окраине города. Похоже, Шакал уже бывал там.
– Подобные места должны тщательно охраняться, – сказал Борн. – Шакал не может попасть туда так просто.
– Он уже там, – повторил Крупкин.
– Я имею в виду запрещенные к проходу места, например склады оружия.
– Вот это меня и беспокоит, – продолжил Крупкин. – Если он уже бывал там, решающим становится, что ему известно об этом учреждении и кого он там знает.
– Его надо задержать... Свяжись по рации с кем-нибудь из сотрудников арсенала! – подсказал Джейсон.
– А если на связь выйдет человек Шакала? Если Карлос уже достал оружие? Мы его только спровоцируем... Одно неверное слово, неверный шаг – и он устроит кровавую бойню. Мы уже видели в «Метрополе» и на Вавилова. Шакал перешел все границы разумного...
– Дмитрий, – раздалось по рации. – Из боковой двери только что вышел человек с мешком в руках, он идет к машине... я не уверен, что это тот самый человек. Похоже на какой-то маскарад...
– Что ты имеешь в виду? Одежду?
– Нет, он в том же костюме, и рука на перевязи... но он идет быстрее и увереннее...
– Ты хочешь сказать, что он не похож на раненого?
– Вот именно...
– Он может валять дурака, – сказал Конклин. – Этот сукин сын может собраться с последними силами, чтобы убедить кого угодно в готовности к марафонскому забегу.
– Для чего, Алексей? Для чего ему притворяться?
– Не знаю... Но ваш человек наблюдает и за ним, и за машиной. Может быть. Шакал чертовски спешит...
– Что происходит? – не понимая диалога, спросил Борн.
– Какой-то человек вышел из арсенала с большим мешком. Он идет к машине, – по-английски объяснил Конклин.
– Надо его остановить!!!
– Нет уверенности, что это Шакал, – вмешался Крупкин. – Одежда та же самая, и повязка на месте, но все же что-то не так...
– Возможно, Шакал хочет, чтобы мы поверили, что это не он! – настаивал Джейсон. – Он поставил себя на наше место и старается сейчас рассуждать так же, как и мы, и, поступая так, переигрывает нас. Он мог не заметить, что за машиной следят, но он обязан предполагать худшее и действовать в соответствии с этим. Сколько нам еще ехать?