Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
Шакал находился в дальнем конце пустого полутемного помещения. Стоявшая лампа высвечивала только его силуэт, черты лица невозможно было разглядеть. На низком деревянном столе, справа от него, лежали пять папок, а слева, под кипой газет, укороченный вариант автомата «АК-47» типа 56. Он был заряжен. Запасной магазин был у Шакала за поясом. Оружие он взял по привычке: на самом деле никаких затруднений Шакал не ожидал. Он ждал только проявлений обожания.
Шакал оглядел присутствующих, отметил для себя, что все они украдкой переглядываются. Все молчали: промозглый воздух в мрачном заброшенном помещении был наполнен напряженным ожиданием. Карлос понял, что надо рассеять этот скрытый страх, и как можно скорее... Еще до начала встречи он принес восемь стульев, резонно предположив, что сидя люди чувствуют себя не так напряженно. Однако ни один из стульев не был занят.
– Благодарю вас за то, что вы пришли сюда, – громко по-русски сказал Шакал. – Пожалуйста, рассаживайтесь. Наша беседа будет недолгой, но потребует максимальной сосредоточенности... Товарищ, – вы, тот, что поближе, – закройте, пожалуйста, дверь. Все уже на месте.
Карлос подождал, пока все не расселись. Как опытный актер и оратор, он выдерживал паузу и, быстро оглядывая каждого из присутствующих своими темными пронизывающими глазами, словно показывал, что любой много значит для него. Женщины одна за другой поправили прически. Все они были одеты, как подобает высокопоставленным чиновникам, – в строгие костюмы, скучные, но безукоризненно чистые.
– Я – монсеньер из Парижа, – начал убийца в облачении священника. – Я потратил несколько лет, чтобы найти вас с помощью моих друзей в Москве и за ее пределами. Я посылал всем вам большие суммы денег и просил только об одном: ждать меня и, когда я приду, доказать мне свою верность... Я чувствую, что вы хотите меня о многом спросить. Поэтому я кое-что объясню вам... Много лет назад я был среди тех немногих, кого выбрали для обучения в «Новгороде». – Со стороны восьмерки последовала сдержанная, но весьма заметная реакция: легенда о «Новгороде» давно стала реальностью. Все знали, что «Новгород» – это центр для подготовки наиболее одаренных товарищей, но никто по-настоящему не понимал, что он из себя представляет, поскольку о нем осмеливались говорить только в кулуарах. Кивком Карлос подтвердил важность своего откровения и продолжил: – Годы, которые прошли с той поры, я провел за рубежом и всеми силами способствовал укреплению престижа великой советской революции. Я был своего рода подпольным комиссаром, решающим разные задачи. Это требовало многочисленных поездок в Москву и проведения интенсивных исследований в тех ведомствах, где каждый из вас занимает ответственный пост. – Шакал вновь сделал паузу, а потом вдруг резко сказал: – Ответственный пост, но без властных полномочий, которые должны быть в ваших руках. Ваши способности недооцениваются и недостаточно высоко оплачиваются, потому что руководят вами дубы.
Реакция маленькой аудитории на эти слова была более оживленной и менее напряженной.
– По сравнению с подобными областями деятельности в правительствах наших противников, – продолжал Шакал, – мы здесь, в Москве, отстали, а должны опережать их... Отстаем мы потому, что ваши способности подавляются бюрократами, которые заботятся в основном о сохранении своих привилегий, а не о деле.
Три женщины в ответ на это заявление хоть и не громко, но зааплодировали.
– Именно поэтому я и мои помощники выбрали вас. Именно поэтому я посылал вам деньги – вы могли их использовать по собственному усмотрению, – суммы которых составляли примерную стоимость привилегий ваших начальников. Почему у вас нет привилегий и вы не можете пользоваться ими, как они?
Среди собравшихся прокатился гул, среди которого можно было разобрать: «А почему бы нет!» и «Он прав», – теперь присутствующие смотрели друг на друга не отводя глаз и согласно кивали. Шакал перечислил восемь базовых министерств, о которых шла речь, и всякий раз, когда он называл очередное, встречал ответную реакцию.
– Министерства транспорта, информации, финансов, внешней торговли, юстиции, военного снабжения, комитет по науке и технике... наконец, секретариат президиума... Вот области вашей деятельности, но вы лишены права принятия окончательных решений. Больше такое положение терпеть нельзя – должны произойти перемены!
Слушатели, все как один, вскочили со своих мест: теперь они не были незнакомцами, наоборот, их объединила общая цель. Внезапно один сверхосторожный чиновник, тот, который закрывал дверь, решился спросить:
– Чувствуется, что вы в курсе нашего нынешнего положения, товарищ... Но как можно его изменить?
– Я знаю как, – объявил Карлос, театральным жестом указывая на папки, разложенные на столе. Собравшиеся медленно начали рассаживаться, переглядываясь между собой, но избегая смотреть на папки. – На этом столе лежат конфиденциальные досье на ваших начальников. Они содержат информацию такой разрушительной силы... Это гарантия для продвижения по службе каждого из вас. Эти досье словно кинжалы, приставленные к глоткам министров... Стоит обнародовать их, и им – позорный конец.
– Позвольте мне высказаться, – раздался голос женщины средних лет в опрятном, но неброском голубом костюме. Ее белокурые с проседью волосы были стянуты в пучок, к которому она машинально притронулась, прежде чем заговорить. – Я ежедневно рассматриваю личные дела... и часто обнаруживаю ошибки... Вы уверены, что их нет в ваших досье? Поймите, если в них окажется ложная информация, у нас могут быть неприятности... Разве я не права?
– Вы ставите под сомнение их истинность, и это оскорбление, мадам, – холодно ответил Шакал. – Я – монсеньер из Парижа.
Я правильно описал ситуацию каждого из вас и точно охарактеризовал неполноценность вашего начальства. С риском для себя и моих помощников я тайно пересылал вам деньги, пытаясь облегчить вам жизнь...
– Что касается меня, – не дал ему договорить худой очкарик в коричневом костюме, – то я просто люблю деньги... Те, что я получал, я вносил в кассу взаимопомощи и теперь ожидаю получить с них доход. Какая здесь связь? Я работаю в министерстве финансов и не хочу нести ответственность за соучастие в этом деле...
– Что бы ни значили твои слова, бухгалтер, но с тобой все ясно... Так же, как с твоим парализованным министром, – перебил его тучный мужчина в черном костюме, пиджак которого едва сходился на животе. – Кроме того, сомневаюсь, что ты способен определить, где можно получить доход... Я военный снабженец, а вы постоянно срезаете нам фонды!
– Так же как и комитету по науке и технике! – воскликнул коротышка профессорского вида в твидовом костюме; его неровно подстриженная бородка объяснялась, без сомнения, плохим зрением, хотя на носу у него были очки с толстыми стеклами. – Доход, надо же! А как насчет выделения фондов?
– Выделяем больше чем достаточно для ваших профессоров-недоучек. Лучше потратить деньги на то, чтобы украсть все новые технологии на Западе!
– Прекратите! – воскликнул священник-убийца, вскинув руки. – Мы собрались не для того, чтобы продолжать межминистерские склоки... Им наступит конец, когда родится наша новая элита. Помните! Я – монсеньер из Парижа, и все вместе мы создадим новый незапятнанный порядок для нашей великой революции! Самодовольству больше нет места.
– Ужасающая перспектива, – сказала женщина лет тридцати, одетая в дорогой и изящный костюм с плиссированной юбкой. Это была популярная ведущая программы новостей. – Может быть, все-таки мы вернемся к проблеме истинности информации ваших досье?