Ультиматум Борна
Шрифт:
– А вы здорово соображаете. – Борн подтянул живот, а Фонтейн заставил его повернуться и стал проверять планки и нашивки на мундире.
– Я просто стараюсь выжить, не лучше и не хуже других, – за исключением моей жены. Просто у меня это получается удачнее, чем у многих.
– Вы ее очень сильно любили, да?
– Любовь? Да, думаю, это так, хотя внешних проявлений было немного. Может быть, нам было просто хорошо вместе, но страсти не было. Не обязательно заканчивать предложение, чтобы тебя поняли, а чтобы засмеяться, достаточно посмотреть друг другу в глаза, и не нужно слов. Наверное, это приходит с годами.
Некоторое время Джейсон не двигался, со странным
– Я хочу прожить столько же лет, сколько прожили вы, старина, я очень, очень сильно этого хочу. Те годы, что я провел с моей… женой… оставили шрамы, которые не заживут, не смогут зажить, пока внутри меня что-то не изменится, не очистится или не исчезнет. Вот так.
– В таком случае вы слишком сильный, или слишком упрямый, или слишком глупый!.. И не надо на меня так смотреть. Я уже сказал, что не боюсь вас, я больше никого не боюсь. Но если то, что вы говорите, – правда, если у вас внутри действительно такое творится, по-моему, вам будет лучше отбросить все мысли о любви и сконцентрироваться на ненависти. И если у меня не получается урезонить Дэвида Вебба, я должен подействовать на Джейсона Борна. Охваченный ненавистью Шакал должен умереть, и только Борн может его убить… Вот ваша фуражка и темные очки. Держитесь поближе к стене, иначе будете выглядеть как военный петух, задравший хвост цвета хаки, чтобы нагадить.
Не говоря ни слова, Борн поправил фуражку и очки, открыл дверь и вышел. Он дошел до лестницы и побежал вниз, едва не врезавшись в чернокожего слугу в белоснежной куртке, который выходил из дверей, ведущих на третий этаж, с подносом в руках. Он кивнул молодому человеку, тот посторонился, давая ему пройти, как вдруг тихий звук, похожий на звук расстегиваемой «молнии», и резкое движение, которое он заметил боковым зрением, заставили его обернуться. Официант доставал из кармана электронный жучок! Джейсон круто развернулся и бросился вверх по лестнице, его руки с размаху врезались в тело юноши, выбив приборчик у того из рук вместе с подносом, который упал на лестничную площадку. Стоя над ним, сжимая одной рукой жучок, а другой горло официанта, Борн неслышно, шепотом спросил:
– Кто приказал тебе это сделать? Отвечай!
– Эй, mon, я буду с вами драться! – закричал юноша, вывернулся, освободил правую руку и кулаком вмазал Борну по левой скуле. – Мы здесь не хотим плохих mon! Наш босс-mon самый лучший! Вы не испугаете меня!
Слуга ударил Джейсона коленом в пах.
– Ах ты, сопливый сукин сын! – взвился Le Cameleon, левой рукой хлеща юношу по лицу, а правой держась за пострадавшее мужское достоинство. – Я его друг, его брат! А ну, прекрати!.. Джонни Сент-Джей мой брат! Шурин, если это так важно!
– Да? – отозвался рослый, молодой и атлетичный на вид слуга, в его широко открытых, смущенных карих глазах читалась обида. – Вы mon сестры нашего босса Сент-Джея?
– Я ее муж. А ты кто такой?
– Я старший коридорный третьего этажа, сэр! Скоро я буду на втором, потому что я очень хороший. И еще я очень хороший боец – меня обучил отец, правда, сейчас он уже старый, как вы. Хотите еще подраться? Я думаю, что смогу вас победить!
– Заткнись! Зачем тебе жучок? – спросил Джейсон, держа в руке маленькую коричневую коробочку и медленно отстраняясь от молодого официанта.
– Я не знаю, mon – сэр! Плохие вещи случились. Нам сказали, что, если увидим людей, бегающих по лестнице, то надо нажать кнопки.
– Но почему?
– Лифты, сэр. У нас очень быстрые лифты. Зачем гостям бегать по лестницам?
– Как тебя зовут? – спросил Борн, вновь надевая шляпу и солнцезащитные очки.
– Измаил, сэр.
– Как в «Моби Дике»?
– Я таких не знаю, сэр.
– Еще узнаешь.
– Почему?
– Точно не знаю. Ты очень хорошо дерешься.
– Я не вижу связи, mon – сэр.
– Я тоже. Я хочу, чтобы ты мне помог, Измаил. Что ты скажешь?
– Только если ваш брат мне разрешит.
– Разрешит. Он мой брат, в конце концов.
– Я должен услышать это от него самого, сэр.
– Отлично. Ты мне не доверяешь.
– Нет, сэр, не доверяю, – ответил Измаил, опускаясь на колени и собирая то, что упало с подноса, отделяя разбитые тарелки от целых. – А вы сами поверили бы здоровому мужчине с сединой в волосах, который бежит по лестнице, набрасывается на вас и говорит вещи, которые может сказать любой?.. Давайте еще поборемся, и проигравший расскажет всю правду. Хотите еще подраться?
– Нет, я не хочу драться, и не надо меня уговаривать. Я не так стар, а ты не так уж хорошо дерешься, мой юный друг. Бросай свой поднос и идем со мной. Я все объясню мистеру Сен-Жаку, который, еще раз тебе напомню, мой брат – брат моей жены. И довольно об этом – пошли!
– Что вам от меня нужно, сэр? – спросил официант, поднимаясь на ноги и следуя за Джейсоном.
– Слушай меня, – начал Борн, остановившись на ступеньках чуть выше площадки второго этажа и повернувшись. – Иди впереди меня в вестибюль к главному входу. Почисти пепельницы или что-нибудь еще, главное, веди себя так, как будто ты очень занят, но не забывай поглядывать по сторонам. Я приду через несколько минут, и ты увидишь, как я подойду и поговорю с Сент-Джеем и четырьмя священниками, которые будут рядом с ним.
– Там будут священники? – перебил удивленный Измаил. – Монахи, сэр? Даже четверо? А что они здесь делают, mon? Случились еще плохие вещи? Опять пришел злой дух?
– Они пришли сюда молиться, чтобы дурные вещи прекратились – больше не будет никакого злого духа. Но для меня важно поговорить с одним из них с глазу на глаз. Когда они будут выходить из вестибюля, монах, с которым мне надо встретиться, может отделиться от остальных, чтобы побыть в одиночестве… или встретиться с кем-нибудь еще. Как думаешь, сможешь идти за ним так, чтобы он тебя не заметил?
– А мистер Сент-Джей позволит мне это сделать?
– Давай он посмотрит в твою сторону и кивнет.
– Тогда я все сделаю. Я быстрее мангусты и, как и она, знаю каждую тропинку на Транквилити. Он куда-нибудь пойдет, а я уже буду знать, куда он направляется, и первым окажусь на месте… Но как мне определить, за каким священником идти? Отойти может и не один монах.
– Я поговорю со всеми по отдельности. Он будет последним.
– Тогда я буду знать.
– А ты быстро соображаешь, – заметил Борн. – Ты прав, все они могут разойтись.