Улыбка 45-го калибра
Шрифт:
– Очень сексуально, – одобрила Кира, – действуй, семь футов тебе под килем.
Я пошла на улицу. Хорошо, что любитель брюнеток выдуман, а ну кабы он существовал на самом деле? Прикиньте, как изумился бы мужик, уложивший в койку пышную брюнетку, а затем обнаруживший там тощенькую блондинку?
Представив себе выражение лица парня, я захихикала, вышла на проезжую часть, подошла к «Пежо». Рядом затормозил «Рено».
– Девушка, – крикнул водитель, высовываясь в окошко, – вам помочь?
– Нет, спасибо.
– Не заводится?
– Все в порядке.
– Что сегодня вечером делаете?
Я удивилась. Ко мне никогда не пристают на улицах.
– Внуков нянчу.
– Ой, врешь, – рассмеялся мужчина, – не понравился я тебе.
«Рено» умчался. Я поехала в НИИ тонких технологий. Стоило мне притормозить у светофора, как водители оказавшихся рядом машин начинали проявлять повышенный интерес к моей особе. Одни упирались в меня взглядом, другие, понахальней, спускали стекла и кричали:
– Эй, симпомпончик, куда спешим? Может, тормознем у кафешки, а?
Я пребывала в глубоком недоумении. Обычно посторонние мужчины не обращают на меня внимания. С ранних лет поняла: моя сила не во внешности, а в редкостном уме и обаянии. И вот сейчас в голову закралась мысль, что, может быть, мне еще в ранней юности следовало покраситься в брюнетку и намалевать губной помадой огромный рот? Вон какой эффект произвело изменение внешности…
Возле кабинета Олега Игоревича сидела всего одна тетка. Обрадовавшись, что тут не толпится очередь, я села на стул.
– Доктор просил не занимать, – сказала женщина, – он закончил прием.
– Спасибо, только рецепт взять, – ответила я.
Через полчаса я заглянула в кабинет и спросила:
– Можно?
Гинеколог, писавший что-то в большой тетради, поднял голову и ослепительно улыбнулся:
– Вообще говоря, просил не занимать.
– На секундочку.
Олег Игоревич продолжал излучать улыбку:
– Что с вами поделаешь, всегда шел на поводу у красивых женщин, садитесь.
Я устроилась на стуле и, хрустя и шурша нафабренными ресницами, прошептала:
– Меня прислала к вам Валя Колоскова.
Олег Игоревич не шелохнулся, его лицо продолжала освещать самая ласковая улыбка.
– Мне посоветовала обратиться к вам Валя Колоскова, помните такую? – повторила я.
Гинеколог кивнул:
– Конечно, моя пациентка, очень милая женщина.
Повисло молчание.
– Видите ли, – осторожно завела я, – я попала в трудное положение.
Врач постучал пальцами по столу.
– Рассказывайте спокойно, помогу, если сумею. Пропустили срок?
– Да! – радостно сказала я.
– И сколько?
– Четыре месяца.
– Многовато, но возможно. Давайте сначала сдадим кое-какие анализы, – и доктор вытащил из стола беленькие бумажки. – Завтра пойдете в 9-й кабинет, натощак. Да, еще принесите паспорт, нужно завести историю болезни.
– И сколько? – спросила я.
– Тысяча долларов, – преспокойно ответил Олег Игоревич.
Снова повисло молчание.
– Вам эта сумма кажется большой? – ожил врач. – Но придется еще платить медсестре и кое-кому в роддоме. Дело незаконное, потому и деньги большие.
– Нет-нет, – с видом жизнерадостной идиотки ответила я, – наоборот, очень рада, что получу такие хорошие деньги. Валечка говорила о пятистах долларах!
Доктор положил ручку и уставился на меня уже без всякой улыбки.
– Вы о чем?
– Ну Валюша сказала, что вы заплатите пятьсот «зеленых», а теперь речь идет о тысяче.
– Я вам буду платить?! – подскочил Олег Игоревич. – За что?
– Ну, – замялась я, – сами понимаете…
– Нет!
– Как же…
– Послушайте, – улыбнулся Олег Игоревич, – вы хоть осознаете абсурдность ситуации? Пришли просить сделать аборт на большом сроке…
– Вы меня не поняли, я от Вали Колосковой!
– Да понял великолепно, – вскипел гинеколог, – только деньги-то вы мне должны будете, а не наоборот.
– Я пока еще не забеременела!
Олег Игоревич швырнул ручку на стол, от его приветливости не осталось и следа.
– Послушайте, мадам, что за представление! То собрались аборт делать, то не беременны. Как вас понимать?
Я секунду помедлила и решилась:
– Валя сказала, будто тут нужны эмбрионы.
– Кто?! – подскочил врач на стуле. – Кто мне нужен?!
– Ну, вроде для науки, – не сдавалась я, – изучаете вы их. Так вот, готова забеременеть, а потом пойти на аборт!
Гинеколог уставился на меня во все глаза.
– Вам это сказала Колоскова?
– Да, и цену назвала: пятьсот долларов за зародыш и еще по сто баксов в месяц на питание.
– Дорогая моя, – неожиданно ласково зажурчал Олег Игоревич, – теперь наконец понял, в чем суть. Видите ли, Валя Колоскова больной человек. Она пытается родить ребенка, но тщетно. Есть такая неприятная вещь, как привычный выкидыш, вот с ней данная штука и происходит. Мы сейчас начали гормональное лечение, тяжелым препаратом. Кое у кого на фоне его приема развиваются психозы. Очевидно, у Колосковой временное помрачение рассудка. Очень вам благодарен, что не сочли за труд прийти и поставить нас в известность. Обязательно отправлю Валентину Кирилловну к психиатру. Могу вас успокоить, как только отменю препарат, она снова станет адекватной. Простите, вы откуда знакомы?
– На одной площадке живем, – буркнула я, – соседствуем. Пожаловалась ей на безденежье, а Валя к вам отправила.
– Душенька, – расплылся в самой сладкой гримасе противный Олег Игоревич, – ну подумайте сами, что за чушь! Врач, который просит пациентку беременеть, а потом выплачивает ей деньги за аборт!.. Такое могло родиться лишь в воспаленном мозгу психически ненормальной женщины. Впрочем, в случае с Колосковой все объяснимо. Гормоны – коварная вещь.
– И вам не нужны четырехмесячные эмбрионы?