Улыбка Бога [СИ]
Шрифт:
— Шкуру мну, о, Великий князь, — Белояр не утерпел, и не сумел удержать колкость… — Помнишь, где ржавеет твой меч, а, княже?
— Мой меч никогда не ржавеет! — гневно вскинулся князь. — Что сказал Старик?
— Не так уж много, — кротко улыбнулся ведун. — Что мы все умрем через две, может три луны. Если побежим, то чуть больше. Тебе этого хватит?
— Мы никогда не бегали от врагов! — ядовитой злости в княжьем голосе, плескалось столько, что хватило бы выморить весь Царьград с запасом.
— Оставь крик дружине. Которую зиму мы пережили? Напомнить? Врагов тьма и тьма. Дикое поле рождает на нашу погибель злую саранчу, а царьградские базилевсы умело их направляют.
— Выжгем! — зло бросил князь. — Всему своё время.
Сильные пальцы комкали оксамитовое полотно скатерти. Потянули на себя… Грохот посыпавшейся посуды отрезвил. И князь расслышал самое главное, что зловредный ведун приберег напоследок.
«Выжгем, княже, как не выжечь? Но по-первости надо идти в древлянские леса. Не с мечом. С медом. Не воевать, а говорить».
Небо затянуло до самого виднокрая. А ветер все гнал и гнал тяжелые черные кучи, казалось, собирая их в неудержимом и ненужном старании со всего Света. На третий день сквозь прореху в броне туч выглянуло Солнце, но не успели люди вознести хвалу Яриле, как посыпался снег, укутывая землю белым ковром…
Двое сидели на верхней площадке сторожевой башенки. Резная крыша, крытая дранкой, была по самый верх засыпана снегом. Очень белым на фоне выдержанной древесины…
— Ждем пока почернеет?
— Накаркаешь, старый хрыч, молчи лучше.
— И накаркаю, я такой, — согласился Белояр. — Еще и не такое могу…
— Ох, и почему тебя не прибили в свое время? — потянулся всем телом князь. — Оставили бы где в поле, и все.
— Тебе приберегли на растерзание, о великий и мудрый! Решили, что Багрянородный подавится столь выдающимся человеком.
— Мудрый у нас ты, а я Великий. Потому самой судьбой обязан: впереди дружины, под красным стягом, на врага, и все такое…
— С мечом наперевес… — грустно протянул ведун.
— Именно так. На то и князь.
— Князь… — Белояр помолчал немного. — Что думаешь, о новых друзьях?
— Много думаю, — не стал прятать мысли Олег. — Но не в нашем положении отказываться от дружбы. Тем более, недорого и надежно. Эти не умеют обманывать. Тяжко им будет в человеческом мире…
— Тяжко, то верно.
На площадку опустилась тишина. Хлопья снега ложились беззвучно…
По скрипучей лестнице влетел запыхавшийся воин.
— Князь, прибыл гонец с дальней заставы, беда! Идет орда степняков! Без конца и края!
— Во, и чернеть сейчас начнет, однако! — ведун переглянулся с князем.
— Еще и скалишься, сволочь…
— Не замай топора,
— Пошли, «последний умный человек»! — и князь первым побежал вниз, перепрыгивая за раз по нескольку ступеней.
От гонца не осталось ничего. Только оболочка храброго воина, твердившая заученные намертво слова. И все.
— Мара привела нашу смерть. Их не счесть. Под три тьмы степных. Не печенеги, новые. Оружны поголовно. И бронные зело. Мы погибли все. Я ушел один.
Ведун смотрел на белую голову воина, на трясущиеся руки, залитые кровью до плеч. И видел безумную сшибку сам-десять. И брызги крови на снегу, и погибших, что даже умирая, хватают врага, не пуская на родную землю…
— Ты сделал, что должно, воин. И нет в свете достойной тебя награды.
— Не ради злата живем! — прохрипел окровавленным ртом гонец. Глаза закатились под израненный лоб, и воин мягко осел на лавку. Его тут же подхватили гридни из младшей дружины, сноровисто уволокли в сторону лекарского посада…
— Кровь пролилась… — в никуда сказал Белояр, вглядываясь в кровяную дорожку, протянувшуюся за раненым.
— И наши мечи напьются вражьей с избытком… — добавил князь. — Дружине общий сбор, гонцов по первому порядку. Людей хватит?
— Хватит, — коротко кивнул воевода. — Выступаем?
— На рассвете. Успеешь?
— К вечеру, можно и раньше.
— Будут готовы, сразу ко мне! — и обернувшись к Белояру. — Иди к новым Друзьям. Пришло время проверить их честность. Как думаешь, придут?
— Придут, — кивнул ведун. — Сам говорил — не умеют обманывать.
Встречать порешили у реки. Малым отрядом пустить вражинам кровь, остановить. Если удача будет, ударить всей силой, сбить, уничтожить. А не будет — уйти в лес. Пусть половят дружину в засеках, побродят по тропам хитрым, по ловушкам самострельным. И трепать их, трепать, не давая пройти к селам и весям…
— Идут! — Закричал с могучей ели дозорный.
— Подержи, — Поводья полетели в воеводу. Князь снял с пояса меч, подтянул портки и рысью начал карабкаться на дерево.
С юга накатывала черная волна, грозя захлестнуть, накрыть с головой.
— Вот и почернел снег, мать его за ногу да башкой об сосну… — Отряхивая кору с липких ладоней, выругался князь.
— Вот от кого, правнучек мой тугодумный, слов пакостных нахватался! — проревел кто-то у подножья дерева. Владыка многих земель и вод чуть не сверзился с могучей ветки. Тут же, не заботясь о сбережении одежи, соскользнул вниз. И встал рядом с седовласым стариком, больше похожим на тысячелетний дуб, по неведомой прихоти Богов, обретший человеческий облик…