Шрифт:
Александр ХЛЕБНИКОВ
УЛЫБКА НИКИ САМОФРАКИЙСКОЙ
Оставался последний объект экскурсии - памятник "Свершившемуся тысячелетию России". Лишь бы погода не помешала - небо над Новгородом подозрительно хмурилось...
– 8 сентября 1862 года, - привычно начал Антон Кутузов, - под гром артиллерийского салюта ровно в полдень состоялось открытие памятника, олицетворяющего тысячелетнюю историю России. Он был сооружен по проекту талантливого художника Михаила Осиповича Микешина.
В чем конкретно проявился его талант? Внимательно
И Антон Кутузов начал рассказывать о скульптурах, размещенных вокруг громадного "шара-державы".
– Наконец, - говорил он, - перед нами фигура Петра Первого. Сосредоточенно смотрит он на север. Всеми помыслами своими устремлен он к берегам Балтики, к своему любимому городу. И напрасно швед, закованный в латы, пытается остановить победную поступь Петра к морю, путь к которому указывает крылатый гений...
Тамара слушала с явным интересом.
– Вынужденный выполнять приказ царя, - проникновенно говорил Антон, скованный тисками утвержденного проекта, Микешин все же сумел показать и свое отношение к царской историографии и выразить свои демократические идеи.
Взгляните, скульптор как будто смеется над ограниченностью царского окружения. "Вы считаете, что Русское государство начинается от иноземного пришельца Рюрика? Ну что же, вот вам Рюрик-варяг!" Но смотрите: Микешин изображает Рюрика... русским дружинником. Ведь норманны имели на вооружении круглые щиты. А у Рюрика, в трактовке Микешина, щит овальный, заостренный книзу, то есть типично славянский. Славянские у него кольчуга и шлем...
Между тем небо потемнело, подул ветер. Стараясь успеть, Антон начал говорить быстрее:
– И в скульптурных портретах нижнего яруса Микешин последовательно и находчиво отстаивает свои демократические убеждения. Видите: фигуры всяких святителей, царских министров и вельмож он композиционно прячет на задний план, стараясь на первый выставить действительно великих людей России. И смотрите, с какой любовью он их показывает! Но это еще не все, что сделал Микешин. Ведь ему...
И тут брызнул дождь. Антон в огорчении развел руками. Хуже нет, когда экскурсия обрывается вот так, на полуслове. Но люди не ушли. Прикрывшись яркими плащами, зонтами, они еще теснее сгрудились вокруг Антона.
Раздались голоса:
– Продолжайте! Мы вас с удовольствием слушаем!
– Кто-то протянул Антону зонт.
– Спасибо, друзья, - растроганно сказал Антон.
– На чем я остановился? Так вот, Микешину было дано задание составить список лиц, чьи портреты, по его мнению, желательно представить на горельефе. Царь Александр I самолично проверил список и вычеркнул прославленного флотоводца Ушакова, Шевченко и Гоголя. Тогда Микешин вступил в спор с царем. И в результате? Давайте посмотрим этот маленький, всего из шестнадцати скульптур, отдел.
Вот Михаил Ломоносов. Рядом с ним - Фонвизин и Державин. Позади
А там смотрите: рядом с Лермонтовым - Пушкин и... Гоголь. Это тоже победа Микешина. Ему не удалось отстоять кандидатуру своего друга Шевченко, но Гоголь все-таки на горельеф попал!..
– А вы не ошиблись?
– робко спросил кто-то.
– В чем?
Антон по-прежнему стоял спиной к памятнику.
– Шевченко-то ведь на горельефе имеется!
– Быть этого не может!
Антон обернулся к памятнику. Взглянул и обомлел.
Третьим в группе Лермонтова и Пушкина стоял Тарас Григорьевич... Характерные запорожские усы, густо нависшие брови... Наклонив лобастую голову, он, казалось, прислушивался к пению птиц кремлевского парка. В правой руке зажата книга.
– Извините, товарищи, но Шевченко никогда здесь не было.
– Антон совсем растерялся.
– Не переживайте, - утешил старичок из группы.
– Когда вы сказали: "В нижнем ярусе сто девять малых скульптур", - я из-за недоверия специально пересчитал. Точно, так оно и есть! А какие там фигуры - не мудрено и запутаться.
– Да не запутался я!
– возмутился Антон.
– Скульптуры Шевченко никогда здесь не было. Она появилась буквально за эти два часа!
Теперь уже все смотрели на Антона с нескрываемой жалостью.
– Вероятно, новичок, - расслышал он, - решил приукрасить.
"Уже новичком стал", - горько усмехнулся Антон. Кое-как закончив экскурсию и отдав зонт, он остался у памятника один. Глядя на невесть откуда появившуюся скульптуру, Антон пытался понять, что же все-таки произошло? Он мучительно старался вспомнить что-то очень важное. И вспомнил!
Старичок утешитель упомянул о ста девяти скульптурах второго яруса. Он еще подчеркнул: "точно подсчитал"! Но почему же общее количество фигур осталось прежним, если одна прибавилась?
Антон обежал вокруг памятника. Так и есть. В группе "Государственные люди" не двадцать шесть фигур, а двадцать пять. Невероятно!
Он опять пробежал около "Государственных людей" и нашел пропажу! Бесследно исчез царь-вешатель Николай I.
Потеряв всякое самообладание, по лужам, напрямик Антон устремился в экскурсионное бюро. Как вихрь, ворвался в него и, едва не опрокинув стол Гулина, провозгласил:
– Николай Иннокентьевич, в шею гони меня с работы! Позорно провалил экскурсию!
– Год постройки Софийского собора забыл или Грановитой палаты? ухмыльнулся Гулин.
– Не разыгрывай, не выйдет.
– Забыть - это не страшно, всяко бывает. Дело гораздо хуже тут, оказывается. Такие события, а я и не знаю! Да еще и с памятником... Мне это совершенно непростительно... Понимаешь, скульптуры Шевченко, - говорю я туристам, - на памятнике два часа тому назад не было. А они не верят. В их глазах я оказался лжецом, безответственным фантазером!