Умение
Шрифт:
Нет, не место собрания. Страну.
Юни совсем не была похожа на десятилетнего ребёнка — скорее на духа, которому уже несколько сотен лет, не меньше. И от её невероятно серьёзного и холодного — последнее она старательно пыталась скрывать, но это не очень получалось — взгляда бегали мурашки по коже, а в мозгу не укладывалось её возраст и внешний вид вкупе с тем, зачем она их всех здесь собрала.
Дети такими не бывают.
Но все молчали. Никто не смог найти в себе силы, чтобы сказать ей, что не видят смысла находиться здесь. Если к ним обратился такой
Да и опыт не оставался в стороне.
— Ещё раз прошу прощения за то, что побеспокоила вас, — начала ДжиглиоНеро. — Но по-другому я не могу.
— Успокойся, — отозвался Рой. — Мы ничего плохого тебе не сделаем. Если мы пришли сюда, то, следовательно, готовы выслушать.
Девочка улыбнулась и благодарно кивнула. Пройдя пару метров вперёд и находясь перед аудиторией, она будто пыталась собрать мысли в кучу и подобрать нужные слова, что, похоже, давалось ей с трудом. Но никто после слов Огненного не пытался её поторопить, и молча ждали начала её речи.
— Понимаете, — она остановилась, — завтра у… нас будет последний шанс сохранить наши жизни. Шахматноголовый — на самом деле Кавахира, один из последних представителей первых людей — не сказал вам только одного: победа в Турнире будет стоить всего. Он «подарит» вам Пустышки, одни из мифических артефактов, которые поглощают Пламя, дабы сохранять круговорот энергии в стабилизированном состоянии, — она на секунду замолчала, опустив взгляд и задумавшись, а потом вновь посмотрела на своих слушателей и продолжила: — У Аркобалено, владельцев Пустышек, есть всего несколько лет на жизнь. А потом Пламя иссякнет.
— И собранной энергии хватит на следующие пятьсот лет, — продолжила Ария, узнавшая всех тех, кого когда-то собрала вместе, но пока не могла ни обнять их, не поговорить наедине. — А потом всё начнётся снова. И так по кругу.
Эдвард, слушая это всё, понимал, что Хоэнхайм был прав. И если никто, кроме пары человек, об этом до сегодняшнего дня не знал, то мужчина действительно заботился о нём и Альфонсе. От своего поведения Эдварду становилось не по себе.
Он чувствовал себя виноватым перед отцом за всё, что говорил ему раньше. Ведь тот действительно хотел помочь своим сыновьям, но не знал, как это сделать правильно. И, похоже, всё-таки нашёл нужный способ это сделать.
Нужно будет перед ним извиниться.
— И что ты предлагаешь? — поинтересовался Элрик-старший, сидя рядом с Альфонсом. — Что нам делать, чтобы не помереть? Или ты не знаешь?
Он прекрасно понимал, что перед ним находился ребёнок, который пытается выглядеть взрослым. И хоть её и помотала жизнь — как, в принципе, и всех остальных шаманов, — ей всё равно не хватит сил и опыта, чтобы принять многие серьёзные и важные решения. Поэтому лучше сразу узнать её план, чтобы в случае чего придумать что-нибудь получше.
— Можно запечатать Кавахиру, чтобы никто не пострадал сейчас и Турнир не повторился потом, — уверенно ответила Ария.
— А
— Его можно стабилизировать, и Пустышки будут уже не нужны, — коротко пояснила Юни. — Есть те, кто против?
Все молчали. Никто не нашёл нужных слов, чтобы хоть что-то сказать. Никто не хотел умирать, и поэтому люди автоматически были согласны на всё, что могло спасти их души. Уж лучше вернуться домой ни с чем, но вернуться.
Становиться новой частью легенд про волшебных младенцах Аркобален с радужными сосками на шеях никто не хотел. Все хотели прожить как можно дольше и умереть своей смертью, а не из-за истощения Пламени. Уж пусть всё остаётся так, как было.
Но быть обманутым не нравилось никому.
— Тогда у нас есть немного времени на подготовку, — продолжила девочка. — И ещё меньше времени завтра, чтобы всё сделать.
— А что будет с Деймоном? — после необходимого и тактичного молчания наконец спросил Фонг.
Он никак не мог забыть то, что случилорсь вчера и сегодня. Он не мог просто так простить тому человека, про которого он не знал ничего, кроме имени. Мозг говорил, что будет достаточно тюремного заключения, но вот душа и эмоции желали совсем другого. И от этого мастеру боевых искусств становилось не по себе. Раньше с ним никогда подобного не случалось. Подобное было более характерно для Реборна или Маммон.
— Оставь это на меня. Я всё сделаю, — Юни в очередной раз улыбнулась.
— А Лиза… — Рой пытался правильно сформулировать мысль, которая так и рвалась наружу в последнее время.
У него из головы до сих пор не шло предупреждение девочки. Ему казалось, что с Хоукай может случиться что-нибудь плохое в любую секунду, а он не успеет ничего исправить. После Ишвара мужчина прекрасно знал, как дорого может стоить промедление и насколько быстро и легко умирают люди, даже с особенными способностями.
Потерять снайпера он не мог. Не сейчас. Не тогда, когда он, наконец, сам понял, что испытывает к ней симпатию. Хотелось простой и обычной жизни в какой-нибудь глуши, а не постоянных сражений и борьбы за существование. Ему уже хватило войны. Ему хватило убийств. Он не хочет быть ни алхимиком, ни шаманом.
Он хочет быть обычным человеком.
— Не отходи от неё завтра… Просто не отходи, — девочка чуть опустила взгляд.
Она чувствовала себя виноватой. Она прекрасно знала, что можно рассказать, а про что лучше умолчать. Знала, что люди иногда способны на безрассудные поступки. Особенно если дело касается тех, кого они любят. Сыновей, дочерей, братьев и сестёр, отцов, матерей, жён и мужей… Не важно. Люди хоть дьяволу душу продадут, чтобы спасти тех, кто им дорог.
А помня, что случилось с бедной Вайпер, она не могла допустить подобного. Маммон протянет максимум до завтра, а потом Жадность заберёт её душу, и возможности возвратиться в этот мир у неё никогда больше не будет. Он хоть и будет находиться в Аду, но ни за что не переродится ни при каких обстоятельствах.