Умная судьба
Шрифт:
Вот что я вам скажу: - попробуйте сами. И вам ведь дано ловить такие же отражения, преломленные любовью и счастьем. Так ловите, и фиксируйте, и читайте, и давайте читать другим, - не волнуйтесь за качество, это шорох орехов, вы пишите… сердцем, и качество будет непременно. Каждое слово, каждое зафиксированное движение Любви, - это уже не миг, это не мимолётно, это будет жить всегда, в череде жизней и Миров, - это так, это мне не надо даже вам и объяснять, вы же и сами так чувствуете, не так ли? Ну и всё. Тогда.
А
Э-э, вернёмся, друзья мои…
Да, время одиннадцать, и Тимку сморило. Как я завидую такой усталости, - сейчас, у меня взрослого, совсем другая усталость, а Пулька сопит на ковре, сморенный самой лёгкой и приятной усталостью в жизни, усталостью детства нормального мальчишки, у которого есть отец и старший брат, и они до самозабвения любят этого мальчишку, спящего на ковре в нашей ампирной гостиной…
– Вовка, вот такой он самый лучший, - Пашка сидит на ковре возле Тимки, Вовка с другой стороны.
– Пап, ну что, надо его на кровать. Я сам отнесу, и тоже буду ложиться, я же сегодня почти и не спал…
– Из-за меня? Паш, прости…
– Да ну, пап! Так, одному скучно что-то, ты ведь… а Пулька в городе был… Ну, ладно, Вовка, ты если хочешь, кино досматривай, пап, пойдём, постель разбери Тимке-е-е…
Пашка зевает во весь рот, и это не притворство, я же знаю своего старшего сына, он сейчас хочет спать по-настоящему. А у Белова сна ни в одном глазу…
Уложив Тимура, я жду, что Пашка что-то мне скажет, но он уже разобрал свою койку яхтенного матроса, и лишь машет на меня рукой:
– Пап, я, и правда, чо-то спать хочу, пока…
– Да, Паш, спокойной ночи. И это… ты ничего?
– Я ничего, а ты чего? Вали давай, и не забудь, - ты обещал.
– Что?
– Как что? Вот даёт, - что… Рассказать!
– Павел, я тебе серьёзно говорю! Если ты не…
– Ну, всё, всё, иди. И пап… я тебе спокойной ночи не это… не желаю. Ну, всё, сказал! Молчу, я сплю уже, вообще…
Я выхожу из комнаты моих сыновей, закрываю дверь, некоторое время стою в холле, - что это?
– я, кажется, волнуюсь?
– и руки… Да ну, к чёрту! Как пацан, в самом деле… Да и не будет ничего, Белов сейчас досмотрит кино, и тоже ляжет спать, а я… Белов, Белов…
– Ну, что там?
– Да они щас, по ходу, с этими бабками смоются… а эти, которые их спёрли, теперь за ними гоняться будут.
– Мда.
– Да ну их в ж-ж… к чёрту. Надоели, как тут выключать, Ил?
– Дай пульт. И второй тоже, смотри, так выключаешь Ди-Ви-Ди, так ресивер, вот, и телевизор. Всё. Ну, спать, что ли? Завтра рано встанем…
– Да ну… а чо рано, подумаешь, в полседьмого, бывает, что на рыбалку и то раньше…
–
– Там же у вас тоже телек есть, пойдёмте.
И мы идём в кабинет, я на ходу выключаю свет в гостиной, в холле, остаётся слабая подсветка карнизов и плинтусов. В кабинете Вовка усаживается в кресло за моим столом, - ладно, - я беру из ящика постельное бельё, - стелить диван у меня, это пара секунд…
– Готово. Эта, пожалте, барин, постеля готова, - но Вовка не идёт на диван, хм, он сидит в кресле и, - ну да, - глаза светятся лукавством.
Тогда я демонстративно отряхиваю сзади свои лёгкие брюки, осторожненько сажусь на его постель, тут же вскакиваю, тщательно расправляю воображаемую складку на простыне, и сажусь снова, ещё осторожней, с самого краешка…
– Вот тебе смешно, Белов, а напрасно, я тебя сразу предупреждаю, таких церемоний ты в Абзаково у нас не дождёшься.
– Это почему?
– Белов решается, встаёт с кресла, и вот он уже рядом со мной, на диване…
– Потому что ты там будешь с Пашкой и Тимкой в их комнате жить. А у них там условия… там у Пулемёта передовая, там не до церемоний. Ну, чего? Зачем тянешь меня? Ладно, сяду нормально, так сойдёт?
– Сойдёт… Да, Пулька, - это супербой! Воще! Я никогда не думал, чо-то в голову не приходило, а тут я Пашке как бы позавидовал даже, классно такого младшего брата иметь.
– Да. А ты Пашке об этом скажи, он поделится, он у нас не жадный.
– Ха, это я понял! Вот честно скажу, Ил, хотите?
– Хочешь, а не хотите. Белов, хватит дурака валять, говори мне «ты».
– Как это?
– Так это, говори мне «ты», я тебя прошу, мне так удобнее с тобой будет… Если ты сейчас мне скажешь «не знаю», то я гашу свет, и иду спать.
– Я не… Нет, как же? А Пашка? И Тимка…
Я молча притягиваю Вовку к себе, так получается, что тяну я его не за плечи, а за подмышку, за грудь, - его грудь, грани и лекала, - я несильно прижимаю его к своему боку, Вовка чуть напрягается, и обмякает, - льдинки и облака, - и сердце, - наши сердца, - гулкое моё и звонкое его…
– Я… Да. Ты… Ты, Ил.
– Что-то на меня ничего не упало, и потолок не рухнул. Белов, спасибо… Ну, что, - включить телевизор?
– Не знаю… Ой!
– Придушу.
– Ла-адно, я последний раз, больше не буду. А… ты? Ты спать?
– Какое спать? У нас, у алкоголиков, сейчас, к полуночи, самый гон идёт! Постой, или в полночь, - это у вампиров и оборотней? Чо-то я…
– Выпить хочешь? Я ничего, ты не думай, если хочешь, то выпей.
– Да ты… Блядь, - ой!
– извини, Вовка, - ладно, чего там, - не хочу я выпить, Белов. Зачем? Мне и так здорово, с тобой…