Умри, Джерри!

Шопорова Валя

– Уйди, пожалуйста, – твёрдо попросил Стен, пристально смотря собеседнику в глаза.

Тот отступил и удалился. Пациенты, по крайней мере, те, кто более или менее осознавали реальность, предпочитали не грызться между собой. Понимали, что все варятся в одном котле, и каждый из них отдавал себе отчёт в том, что он тут не один такой – с кровью на руках.

Проведя его тяжёлым взглядом, Стен сел напротив Тома.

– Можно мне одеться? – вкрадчиво спросил парень.

– Если хочешь, – Стен подобрал штаны

и протянул ему.

Когда Том полностью оделся и снова устроился на траве, мужчина, ничего не говоря, потянулся к нему и неспешно начал расстегивать пуговицы на рубашке. Это покоробило, но даже не тем, что пугало, а потому что Том не знал, что это значит. Онемев, он забегал глазами и негромко спросил:

– Что ты делаешь?

– Ты застегнулся неправильно.

– А… – Том опустил взгляд к вещи. В самом деле, она была порядочно перекошена.

– Я помогу.

Стен ловко освободил все пуговицы от петель, а после застегнул их правильно.

– Спасибо, – проговорил Том и поправил ворот рубашки.

– Не за что.

Какое-то время они говорили о чём-то отстраненном, затем Том замолчал, в нерешительности покусывая губу и украдкой поглядывая на собеседника. Всё-таки собравшись, он вздохнул и спросил:

– Стен, а ты хорошо знаешь здешние порядки?

– Достаточно осведомлён о них. А что именно тебя интересует?

– Порядок посещения. Или как это правильно называется? Стен, ты не знаешь, могут ли доктора запретить родственникам навещать пациентов?

– Так ты ждёшь чьего-то визита?

– Да, папиного. Доктор сказала, что он скоро навестит меня, но почему-то этого не происходит. Вот я и подумал… Глупо, знаю. Но вдруг?

– Это вовсе не глупо, Том, – Стен поставил локти на согнутые, расставленные колени, – ты всё правильно подумал.

– В смысле? – парень удивлённо, с долей испуга поднял брови и в следующую секунду мотнул головой. – Зачем им запрещать это? За что?

– Дело в том, что здесь вообще запрещены посещения.

Том вновь распахнул в глаза, теперь к прочим эмоциям в них примешалось неверие.

– Как это? Людей в больницах всегда можно навещать. Я никогда не был в них раньше, но это же правильно?

Стен улыбнулся той наивности, которой были пропитаны слова и доводы Тома. Чудный мальчик! И никогда не скажешь, что ему уже семнадцать лет, это восхищало и замыкало на нём.

Выдав эту эмоцию за поддержку и сочувствие, мужчина обнял его за плечи и ответил:

– Это особенная больница и законы её строги и не всегда приятны.

– Но почему?! – Том дёрнулся в его руках, вскинул голову. Во взгляде читалось отчаянное нежелание мириться с таким положением дел.

– Тише-тише, – Стен сильнее прижал его к себе, – криком ты ничего не добьёшься.

– А как добиться? Стен, пожалуйста, помоги!

– Я постараюсь что-нибудь придумать,

как раз до следующей нашей встречи у меня будет время.

– А что ты придумаешь? – встрепенулся парень.

– Пока секрет. План нельзя рассказывать заранее, иначе ничего не получится, знаешь такое?

Том отрицательно качнул головой, но расспрашивать перестал, поверив, что старший товарищ знает, о чём говорит и не подведёт его.

Глава 11

– Привет, Том, как ты себя чувствуешь? – проговорила мадам Айзик, зайдя в палату.

– Нормально, – Том чуть подвинулся вперёд, ближе к ней, и обнял колени.

– Я рада за тебя. Готов побеседовать?

– О чём?

– О Джерри. Том, тебе важно…

– Нет-нет-нет! – воскликнул парень, перебив доктора, зажал уши ладонями. – Не желаю о нём ничего слышать!

Женщина подождала, пока он уберёт руки, и спросила:

– Почему ты не хочешь узнать о нём?

– Потому что мне всё равно, кто он. И вообще… – Том выдержал паузу и добавил более воинственно: – я не буду с вами разговаривать, пока вы не позволите мне увидеться с папой!

Мадам Айзик хотелось взяться за голову, но она благоразумно удержалась от этого и поинтересовалась:

– Почему ты думаешь, что мы противодействуем вашим встречам?

– Потому что вы обещали, что он скоро навестит меня, но почему-то это «скоро» всё никак не наступает. И потому что я узнал, что у вас здесь вообще запрещены визиты.

– Посещения пациентов не запрещены, а ограничены, потому что это особое лечебное учреждение.

Как и обычно, доктор Айзик сказала правду, но без подробностей. А частности крылись в том, что посещать разрешалось только тех пациентов, у которых стоял уверенный диагноз: «Ремиссия», и которые готовились к выписке. Но даже их навещать можно было в строго установленном порядке, и встречи проходили в специальном помещении вне стен основного здания. На территорию корпуса не было хода никому постороннему, это даже не обсуждалось.

И опять это словосочетание: «Особая больница», Тому оно уже начало резать слух.

– И в чём его особенность? – нахмурившись, уточнил он.

– Том, тебе не кажется, что это нечестно, когда человек требует ответов, но сам отказывается выслушивать другого?

– Вот именно, это нечестно, – Том поджал губы, с обидой смотря на доктора исподлобья. – Вы постоянно спрашиваете меня о всяком, а сами на мои вопросы не отвечаете. Всё, я не желаю с вами разговаривать!

Психанув, он лёг, повернувшись к мадам Айзик спиной, замотался в одеяло, что только макушка и была видна. Женщина вздохнула, но решила подождать и не ушла. И правильно – как это обычно бывало с Томом во взаимоотношениях с отцом, он быстро остыл, почувствовал себя виноватым за несдержанность и снова сел.