Умри завтра
Шрифт:
Нервы вроде бы успокоились после отъезда из аэропорта, и он вполне спокойно, хоть и немного устало после столь раннего начала дня нажал кнопку звонка. В лицо ударил яркий свет маленьких линз над панелью. Женский голос спросил по-немецки имя, фамилию и велел подниматься на третий этаж.
Через секунду щелкнул замок. Грейс толкнул створку, шагнул в узкий холл с плюшевым красным ковровым покрытием, где могучий охранник за конторским столом попросил расписаться в регистрационной книге. Он написал: «Роджер Тейлор», изобразил внизу подпись. Охранник указал на старомодный лифт с решеткой, Грейс поднялся на третий
– Guten Morgen, Herr Taylor, [34] – сказала она. – Фрау Хартман вас сейчас примет. Садитесь, пожалуйста. Можно вам предложить чего-нибудь выпить?
– Кофе с удовольствием выпил бы.
Грейс сел на жесткий белый диван. На стеклянном столике кипа брошюр, изданных фирмой. На фотографиях в рамках на стенах счастливые лица самого разного возраста, от детишек на качелях до пожилого мужчины, улыбающегося с больничной кровати. Подписей не требуется. Все это – явно довольные клиенты «Трансплантацион-Централе».
34
Доброе утро, господин Тейлор (нем.).
Он взял брошюру, приготовился читать, но дверь за спиной секретарши открылась и вышла на удивление привлекательная, уверенная в себе женщина. Лет сорок – сорок пять, оценил Грейс, великолепно ухоженная, со светлыми волосами до плеч, в облегающем черном костюме, сверкающих черных сапогах, с многочисленными кольцами с камнями на пальцах, в том числе с обручальным.
– Мистер Тейлор? – приветливо спросила она, направляясь к нему в облаке парфюма и протягивая руку. – Я Марлен Хартман.
Он ответил рукопожатием, чувствуя, как камни впиваются в пальцы.
Марлен Хартман секунду постояла, глядя на него пронзительными синими глазами, как бы оценивая. Потом улыбнулась – кажется, одобрительно:
– Очень рада, что вы пришли повидаться со мной. Проходите в кабинет, пожалуйста.
Сочетание ощутимой физической красоты и сексуальности с профессиональной холодностью напомнило Элисон Воспер. Эта женщина решительно предупреждает: не ссорьтесь со мной.
Она привела его в кабинет, где он впервые осознал сходство вкусов Клио и Сэнди в оформлении интерьеров. Обе могли бы похоже обставить это помещение. Белый ковер, чисто-белые стены, оживленные только белыми абстрактными картинами в черных рамах. Овальный черный лакированный письменный стол с компьютером и личными безделушками, несколько красивых растений, на полу стратегически расставлены абстрактные скульптуры. Кое-где горят свечи, но их ванильный запах почти затмевают духи. Аромат приятный, хотя скорее мужской.
У стола два стула с высокой прямой спинкой, словно позаимствованные из музея современного искусства. Когда Грейс сел, стул оказался удобнее, чем ожидалось. Марлен Хартман уселась напротив, открыла блокнот в кожаной обложке, взяла черную авторучку.
– Сначала, мистер Тейлор, объясните, пожалуйста, чем вам может помочь
Стараясь не попасть в слоновью ловушку, он ответил:
– Нашел в Интернете.
Судя по одобрительному кивку, ответ ее устроил.
– Gut. [35]
– Причина, по которой я к вам обращаюсь, – болезнь племянника, сына моей сестры. Восемнадцатилетний юноша страдает от печеночной недостаточности. Мать опасается, что не удастся вовремя получить трансплантат, чтобы спасти ему жизнь.
Вошла секретарша с чашкой кофе и кувшинчиком, в котором оказалось не молоко, а сливки.
– Где вы живете, мистер Тейлор?
– В Брайтоне, в Суссексе.
– По-моему, у вас в Англии действует довольно… деспотическая система.
35
Хорошо (нем.).
– И так можно сказать, – энергично кивнул он, изо всех сил стараясь наладить связь с этой женщиной, разделив ее взгляды.
Она наклонилась к нему через стол, поставив на него локти, сцепив пальцы с идеальным маникюром и уткнувшись в них подбородком, почти соблазнительно глядя ему в глаза.
– Скажите, у вашего племянника хроническая или острая недостаточность?
К своему ужасу, Грейс растерялся. Проклятые аналитики ничего об этом не сказали. Кажется, очевидный ответ – острая. Острая – значит срочное дело. С хроническим заболеванием, насколько ему известно, можно жить годами.
– Острая, – ответил он.
Марлен Хартман записала, вновь взглянула на него:
– Сколько ему остается, по вашей оценке?
– Возможно, месяц. Потом, может быть, сил не хватит перенести операцию.
– В какой он больнице?
– Лежал в Королевской больнице Южного Лондона, в данный момент дома.
– Каков диагноз?
– Аутоиммунный гепатит. В результате развился тяжелый цирроз.
Она отметила, поморщившись, дав понять, что понимает серьезность ситуации.
– Какие услуги оказывает ваша фирма? – приступил он к делу.
– Перед рождественскими каникулами придется спешить, – сказала она. – Обычно трансплантация и послеоперационное лечение проводятся в клинике неподалеку от места жительства реципиента, куда удобно доехать. Если есть финансовые проблемы, предлагаются более дешевые варианты, например Китай, Индия, некоторые другие страны.
– Сколько стоит пересадка печени в Соединенном Королевстве?
– Знаете группу крови вашего племянника?
– AB отрицательная, – сообщил Грейс.
Глаза Марлен Хартман сверкнули, по лицу проскользнула едва заметная тень.
– Довольно редкая.
– Знаю, – кивнул он.
– Наша цена триста тысяч евро. Пятьдесят процентов авансом, прежде чем мы начнем поиски трансплантата; пятьдесят перед началом операции. Гарантируем найти подходящую печень в течение недели после перевода аванса.
– Даже при редкой группе крови?
– Конечно, – уверенно заявила Марлен Хартман.
– Учитывая, что мой племянник живет в Брайтоне в графстве Суссекс, где пройдет операция?
– Брайтон прекрасный город, – заметила она.