Умри завтра
Шрифт:
– Дом слева должен стоять, – сказала Эмма Джейн.
Батчелор притормозил голубой «мондео» без опознавательных знаков, и через пару минут они увидели впечатляющие кованые двустворчатые ворота с пилонами, увенчанными каменными шарами. На черной табличке золотыми буквами написано: «Тейкем-Парк». Остановились под циклопическим глазом высоко вмонтированной камеры наблюдения, надпись под которой предлагала: «Улыбнитесь, вы в кадре». Эмма Джейн вышла, нажала кнопку домофона, услышала трескучий женский голос с сильным акцентом:
– Слушаю?
– Детективы, сержант Батчелор
В домофоне раздался громкий щелчок, ворота начали открываться. Эмма Джейн снова села в машину, которая двинулась по обсаженной с обеих сторон большими деревьями асфальтированной дорожке, тянувшейся почти полмили. В конце ее взгляду открывался гигантский особняк в якобитском стиле, перед которым был газон и пруд с лилиями.
У дома стояли машины, среди которых Гай заметил черный «астон-мартин». Справа на большой бетонной площадке среди подстриженного газона находился синий вертолет.
– Кажется, в медицине есть деньги, – прокомментировал Батчелор.
– Если выбрал правильную область, – добавила Эмма Джейн.
– Или неправильную, – подытожил Гай.
Эмма Джейн даже не трудилась пересчитывать окна. Спален двадцать-тридцать, если не больше. Грандиозный масштаб.
– По-моему, это мы выбрали неправильную область, – заключила она.
Батчелор медленно объехал вокруг пруда и остановился напротив впечатляющего парадного.
– Смотря чего хочешь от жизни. И в зависимости от твоего морального кодекса.
– Пожалуй.
– Встречала когда-нибудь Джека Скеррита?
– Видела мельком несколько раз.
Главный суперинтендент Джек Скеррит – шеф уголовной полиции, самый старший детектив в Суссексе. И самый уважаемый.
– Я с ним пару лет назад выпивал в одном брайтонском баре, – сказал Гай Батчелор, – когда он начальствовал в Брайтоне и Хоуве. Обсуждали заработки копов. Джек сообщил, что получает в год семьдесят три тысячи фунтов плюс еще пару кусков на содержание. Говорит, вроде, кажется, много, но меньше директора школы, хотя несешь ответственность за весь город. Потом добавил то, чего я никогда не забуду.
Эмма Джейн вопросительно посмотрела на Батчелора.
– «На этой работе богатство идет изнутри».
– Красиво.
– И верно. Я, делая свое дело, каждый день чувствую себя миллионером. Никогда не хотел быть кем-нибудь другим, кроме копа.
Они вышли из машины, позвонили у входа.
Через секунду гигантская дверь открылась. На пороге стоял неприметный хлипкий человечек лет семидесяти. Аккуратная фигурка, приветливое птичье личико с маленьким крючковатым носом и внимательными широкими голубыми глазами, полными любопытства. Седые редеющие волосы аккуратно причесаны, одет в бежевый пиджак поверх полосатой хлопчатобумажной рубашки с галстуком, вельветовые брюки цвета ржавчины, как бы предназначенные для работы в саду, на ногах черные кожаные шлепанцы. Единственный внешний намек на богатство – легкий, но заметный загар.
– Здравствуйте! – весело сказал человечек звонким стеклянным голосом из фильмов 1950-х годов.
– Сэр
– Он самый. – Старичок протянул тонкую волосатую руку с длинными ухоженными ногтями.
Детективы обменялись с ним рукопожатиями, Батчелор предъявил удостоверение. Сириус едва взглянул на корочку и отступил в сторону, театрально взмахнув рукой:
– Проходите, пожалуйста. Жажду узнать, чем могу быть полезен. Вы, ребята, меня восхищаете. Читаю детективы. Обожаю сериал «Чисто английское убийство». Видели?
Детективы покачали головой.
– Всегда любил Морса. Джон Ханна в «Ребусе» не особенно нравится, а Стотт гораздо лучше. Видели?
– У нас не так много свободного времени, сэр, – объяснил Батчелор.
Они проследовали за именитым хирургом через огромный холл с дубовыми стенными панелями, заставленный великолепной антикварной мебелью и сверкающими доспехами. На стенах старые мечи, огнестрельное оружие, картины маслом – портреты и пейзажи.
Вошли в роскошный кабинет, тоже обшитый дубом, увешанный дипломами, свидетельствующими о квалификации хозяина. Кругом фотографии в рамках, на которых Сириус снят с известными личностями. На одной – рядом с королевой. На другой – на торжественном приеме с принцессой Дианой. На прочих – с сэром Ричардом Брэнсоном, Биллом Клинтоном, Франсуа Миттераном, футболистом Джорджем Бестом. Батчелор рассматривал ее с особым интересом – известно, что Бесту была частным образом пересажена печень.
Детективы уселись на мягкий красный кожаный диван, и красотка с угольно-черными волосами, которую Сириус представил как свою жену, принесла кофе. Хозяин ненадолго отвлекся на запищавший «блэкберри», и Батчелор с Эммой Джейн переглянулись, воспользовавшись моментом. Хирург явно непростая личность. При скромной внешности и манерах колоссальное самолюбие и большой вкус во всем, в том числе в выборе женщин.
– Итак, чем могу помочь? – спросил Сириус, когда жена вышла из комнаты, и уселся в кресло напротив визитеров.
Батчелору вдруг страшно захотелось курить, но, судя по свежему воздуху в комнате и полному отсутствию пепельниц, никаких шансов выкурить сигарету не было. Потом можно будет украдкой курнуть, к чему он уже привык в последнее время. Внимательно глядя в глаза врача, он сказал:
– У вас очень красивый дом, сэр Роджер. Давно здесь живете?
Хирург на секунду задумался.
– Двадцать семь лет. Покупал руины. Моей первой жене дом никогда не нравился. А наша дочь его очень любила. – Глаза его затуманились. – Страшно жаль, что она его так и не видела завершенным.
– Сочувствую, – вставила Эмма Джейн.
Сириус пожал плечами:
– С тех пор минуло много времени.
– Пресса часто цитирует ваши высказывания относительно системы донорства органов в Соединенном Королевстве, – продолжал Батчелор, по-прежнему пристально глядя на хирурга.
– Да, – подтвердил тот с энергичным кивком, вдохновленный излюбленной темой. – Конечно!
– Мы подумали, что вы можете нам помочь.
– Сделаю все, что в моих силах. – Он с улыбкой наклонился к гостям и стал еще больше похож на птицу.