Un'estranea/Чужая
Шрифт:
Они шли по галерее, соединявшей гостиную и столовую. На стенах, окрашенных на современный манер в пастельные оттенки, соседствовали портреты предков семейства Спинелли. Маша замедляла шаг, чтобы внимательно рассмотреть каждый из них.
– Родители перестали ему что-либо запрещать, зная, что он всё равно поступит по-своему. Но надо отдать Адриано должное – его голова всегда превосходно работала.
Маша с удивлением слушала рассказ тёти и не узнавала в описании сумасбродного юноши, своего рассудительного и невозмутимого отца. Годы изменили его нрав, время сгладило шероховатости. Адриано научился терпению. В супружестве с Ларисой он по обыкновению первым шёл на компромисс. Отец заботлив,
После нескольких гостевых комнат, которые отличались скромными, но довольно элегантными интерьерами Маша побывала в хозяйской спальне. В комнате бабушки преобладал стиль барокко в светлых лавандовых тонах. Большая кровать под прозрачным балдахином, так и манила сесть на неё или даже попрыгать, как Маша делала в детстве. Чуть поодаль трюмо с изысканным золотым орнаментом, где расставлены крема в жестяных баночках. Они походили на ведьмовские снадобья. Рядом с трюмо стоял маленький пуфик. Маша дотронулась до серебряного гребня, которым бабушка закалывала волосы. У окна размещалось удобное кресло, где лежала незаконченная вышивка. В шкафу корешок к корешку теснились старые книги. Бабушка много читала. Нашлись и тома с русскими названиями: «Война и мир» Льва Толстого, «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова и «Тихий Дон» Михаила Шолохова.
– Книга – лучшее лекарство. Так утверждает мама, – Аллегра пожала плечами, будто была не согласна.
На стене красовался совместный портрет Беатриче и Бартоломео Спинелли. Они молоды и полны замыслов. Улыбка бабушки показалась вымученной. Маша отметила свою удивительную схожесть с дедушкой Барто. Посмотрев на снимок, она обернулась к зеркалу и прикоснулась к своему лицу.
– Да, ты копия Бартоломео, – заметив интерес племянницы, сказала Аллегра.
Маша не отрицала очевидное. Она совсем не знала, каким человеком был Бартоломео, но представляла его благородным.
– Я бы очень хотела сделать пластическую операцию, – призналась Маша.
– Красивые цветы поздно распускаются и долго благоухают, – произнесла Аллегра и коснулась её щёки.
После краткой экскурсии Маша пошла в гостиную, где застала Адриано. Он допивал кофе в одиночестве.
– А где бабушка? – нахмурилась Маша.
Адриано грустно улыбнулся дочери.
– Она хочет немного отвлечься, поэтому ушла в библиотеку.
– Книга – лучшее лекарство.
– Да, за книгами мама скрывалась от мира. Именно благодаря её страсти я полюбил русский язык и решил обучаться в МГУ, где и встретил твою маму.
Ещё никогда Маша не чувствовала подобной близости с папой, который выглядел таким добрым и уставшим. Они редко беседовали по душам. Но Маше так хотелось узнать его, хотелось просто побыть с ним. Однако он всегда был занят. И главный враг – смартфон, который отвлекал его.
Маша быстро заскучала, когда Адриано разговаривал по телефону о делах фабрики. Он вновь стал таким же холодным и собранным, как дома, в России. Девочка любовалась чудесными репродукциями, украшавшими стены. Адриано попрощался и вдруг заметил, с какой любознательностью Маша оглядывает новый дом. В её возрасте он исследовал мир, бродил по венецианским улочкам и лакомился морепродуктами в траттории 5 , располагавшейся за углом. У Адриано было много друзей, которых он, должно быть, теперь и не узнает при встрече.
5
Ресторан домашней кухни (ит.)
– Тебе, вероятно, очень интересно посмотреть, что здесь вокруг? – спросил Адриано, когда Маша с любопытством выглянула в окно.
На пьяцце 6 Сан-Марко уже собрались музыканты и скоро устроят праздничную феерию. Солнце как раз в зените. В такой погожий день вода в каналах бирюзового цвета и над ней возвышается монументальная мраморно-белая громада Санта-Мария делла Салюте.
– Да, очень, – призналась она.
– Изучи окрестности.
Адриано не запрещал дочерям ничего и никогда, потому что считал запреты излишней опекой. Он доверял детям и не сомневался, что из предложенных вариантов они выберут правильный.
6
Площадь (ит.)
– Только не задерживайся до ночи! – крикнул он вслед убегавшей Маше.
Она накинула куртку, спустилась по винтовой лестнице, прошла под аркой, увитой глицинией. Девочка любила гулять, и была рабой своих привычек. Она цеплялась за старые ритуалы так, будто бы они могли вернуть прошлое. Но плёнку судьбы не отмотать назад. Нужно привыкнуть к новой действительности. А ведь она не так уж и плоха. Хоть в Венеции и стояла зима, солнце уже пробовало силы. Это, конечно, не мрачная февральская Москва. Горожане оказались приветливыми. Мужчины снимали шляпы перед Машей и улыбались, будто давно знали её. Во время сиесты, подставив лицо зимнему солнцу, гондольеры дремали в начищенных гондолах, как в колыбелях.
Венеция состояла из ста восемнадцати островов, которые соединялись между собой мостами. Венецианцы перемещаются по каналам на катерах или вапоретто, гондолы из-за романтического флёра предпочитают туристы. Маша мечтала осмотреть все острова, но времени хватило только на четыре. В этом городе запрещено передвигаться на машинах. Однако это на пользу путешественникам – так они лучше ощущают энергетику города, могут не спеша восхищаться его красотами.
В сезон высокой воды здания подтапливало, поэтому мраморные ступени дворцов покрывал зелёный налёт. Отовсюду пахло плесенью, смешанной с солёным морским воздухом.
Иногда тишину взрывают завывания сирены. Так венецианцев предупреждают о наводнении. Когда вода отступает, горожане возносят хвалу покровителю города апостолу Марку. Двери церквей держат призывно открытыми, чтобы в любой момент можно было войти и молиться. В проектах имелся план, согласно которому в Венеции скоро появится система шлюзов, защищающая морскую Республику от потопов. Жители хотят сохранить первозданный облик жемчужины Адриатики.
Из окон театра «Ла Фениче» доносилось красивое сопрано оперной дивы. Продолжались репетиции «Севильского цирюльника», которого будут давать в субботу вечером. Маша несколько раз прошла мимо храма Мельпомены, чтобы послушать, как музыканты играют на скрипке и настраивают рояль.
За каждым поворотом можно увидеть дома, похожие на музеи. Роскошь, с которой возводилась Венеция, избыточна, но великолепна.
Сумрак тёмной вуалью стремительно скрыл очертания пьяццы Сан-Марко. Включились прожекторы, которые выхватывали смутные силуэты застывших гондол. Всюду зажигались жёлтые лампочки и фонари. Жизнь в Венеции не замирала, но замедляла свой ход. Не посетив и половины, Маша вернулась в палаццо Спинелли.
Когда она заглянула на кухню, то нашла там Аллегру. Тётя достала из духовки большой противень. В воздухе витал манящий аромат выпечки. Маша робко застыла на пороге, не зная, уйти или остаться. Тётя Аллегра не ждала гостей. Она пела себе под нос весёлую песню и танцевала. Тусклый электрический свет мягко падал на прелестное лицо. Её карие глаза казались гипнотическими.