Уникумы Вселенной - 1

Иванович Юрий

Это его немного вывело из себя. Поэтому, выйдя за пределы родной Галактики, он постарался до минимума сократить процедуру регистрации своего маршрута на боевой патрульной базе и быстрей последовать по составленной траектории. Условности были соблюдены без лишних проволочек и корабль, послушно повинуясь нажатию клавиши "Старт", нырнул в чёрный омут темпорального прыжка. Желая немного успокоиться и расслабиться, Чинкис даже полностью выключил работающий на самом низком звуке прибор Нона. Не хотелось, что бы тот отвлекал своим сигналом. По последним наблюде­ниям всех чистильщиков, "Ищи меня" выключался почти всегда после нескольких темпо­ральных прыжков и возобновлял свою работоспособность вновь лишь на приличном уда­лении от дома и при обнаружении действительной опасности. Поэтому многие поступали также: отключали прибор возле родной галактики, смирившись с непонятным и неизбеж­ным злом. Но на дальних маршрутах прибор не подводил, работал исправно. Хоть и были исключения. Один из не так давно возвратившихся чистильщиков утверждал, что "Ищи меня" не пере­ставал сигналить все два месяца долгого путешествия и чуть не свёл его с ума.

Сейчас

Чинкис возжелал полного покоя. В суете последнего месяца он даже не об­ращал внимания на сваливающую с ног усталость, а теперь она навалилась на него со всей мощью. Даже не взирая на мизерную искусственную гравитацию. В сознание его закра­лись мысли о безутешной старческой слабости, постыдной беспомощности и близкой не­пригодности к любому начинанию. От этого настроение ещё больше упало и чуть ли не достигло точки чёрного пессимизма. Но тут его рука нащупала в кармане футляр с инфок­ристаллом и вспыхнувшая гордость за себя вытеснила пораженческие мысли. Легендар­ный чистильщик успокоился и даже подремал в продолжении нескольких прыжков. Вы­ныривая со сна лишь для нажатия клавиши. Силы быстро восстановились, вернулось даже хорошее настроение. И вновь появилась кипучая жажда деятельности.

Тогда Чинкис решил что пора! Пора ознакомиться с тем, что он мечтал увидеть уже очень давно и очень сильно. Пора соприкоснуться с великим, таинственным, древним посланием исторического вождя всей Аналарастрасийской цивилизации. Его время при­шло! Он дожил до этой минуты! Это даже здорово, что он не прельстился страстным же­ланием просмотреть кристалл немедля после получения. Подобную вещь надо изучать не спеша, не походя, не среди бытовых мельтешений скоротекущих событий. А именно здесь, в великом Космосе, прочувствовав всё величие предвкушаемого момента, осознав всю торжественность неадекватного события!

Чинкис уселся удобнее и достал футляр. Возложил на него левую руку, действуя по инструкции, и стал ждать, пока с него не снимут все необходимые данные: биоритмы, со­став крови, отпечатки пальцев, энцефалограмму мозга. Пока это происходило, правой ру­кой дал добро очередному темпоральному прыжку и включил прибор Нона. Тот возобно­вил свои сигналы с противной настойчивостью. Досадливо поморщившись, Чинкис тут же его отключил снова и весь сосредоточился на предстоящем действии.

Устройство прибора закончило сканирование данных чистильщика и футляр от­крылся. С верхней грани инфокристала вырвался серебристый луч и развернул панорам­ную картинку-изображение. На ней красовался сам Фетиус разбрасывающий россыпи звёзд над небольшой планетой. Точно такой же рисунок был и на орденах имени великого мыслителя. В самом низу изображения находились четыре просвечивающиеся надписи: "Пуск, Пауза, Увеличение и Стоп". Усмехнувшись такой древней компоновке проектора, Чинкис прорезал пальцем свечение первой надписи. И тут же, напротив него появился со­беседник. Он намного отличался от своих посмертных изображений. Был намного старее, уставшее и выглядел невероятно озабоченным свалившейся на него ответственностью за судьбы всех цорков. Как всегда и происходит с выдающимися личностями после их кано­низации. Но взгляд его был как луч лазера: резкий и всепроникающий. Взгляд, достаю­щий до самой глубины души, до самой сущности самосознания. С таким цорком трудно спорить, и уж тем более, пытаться обмануть. Такой цорк знает, что делает и к чему стре­мится.

Поэтому странным диссонансом зазвучали слова великого мыслителя. Они были сомневающиеся, с большой порцией растерянности и оттенками смутного беспокойства.

– Здравствуй, цорк! Рад тебя приветствовать из прошлого. Уверен, ты прожил дол­гую и достойную жизнь, стал лучшим среди лучших и достиг вершины, с которой можешь правильно оценить пути и свершения нашей цивилизации. А также наши ошибки и, воз­можно, заблуждения. Ведь жизнь превалирует в немыслимых разновидностях и мы нико­гда не знаем: как будет оценено наше то, или иное действие по прошествии длительного времени. Не знаю и я: прав ли был мой народ, когда выбрал себе дорогу своего развития в многогранной Вселенной? Никогда сомнения не одолевали меня. Никогда я не оборачи­вался назад. Лишь под конец своей жизни, составляя это завещание, я почувствовал некое беспокойство. И разрешить его придется вам, моим будущим потомкам. Мне кажется, вам придется изменить весь смысл жизни цорков, повернуть на другой путь развития. Вся беда в том, что мы очень консервативны. Наша продолжительность жизни неимоверно огромна и лучшее, к чему мы стремимся - это незыблемость и постоянство. Поэтому очень трудно сделать даже шаг в ином направлении. Но, возможно, придет день и вы это сможете? Новые идеи и понятия вам помогут? Нечто подтолкнёт вас к повороту в судьбе цивилизации? Потому что мне кажется, в выборе нашего пути есть множество ошибок. Постарайтесь их исправить.

Сейчас вы просмотрите старые записи. Старые даже для меня. Ибо я родился в са­мый разгар непримиримой войны с приматами и ничего кроме ярости это слово у моих сограждан не вызывает. Даже мои родители никогда не вникали в историю конфликта между нами, цорками и приматами. Все источники, хоть немного разъясняющие причины смертельной ненависти, были тщательно уничтожены за долгие столетия. И, казалось, на­всегда канули в небытиё.

Но мне повезло.... А может и наоборот: фортуна сыграла со мной злую шутку. Ведь то, что я отыскал, поставило под сомнение всю мою жизнь. И даже жизни многих мил­лионов разумных существ. Я отыскал древние записи, они многое объясняют, но по­сле подобных объяснений, возникает ещё больше вопросов. Я решить их не в силах. По­этому перекладываю эту тяжкую ношу на ваши плечи. Простите меня за это, но решать вам. Лишь хочу напомнить, раз вы заслужили право стать у руля высшей власти, то должны быть сдержаны. Не поддавайтесь первым порывам при просмотре, контролируйте себя и помните, что не для каждого это зрелище допустимо. Только вы имеете право ре­шать: что

делать дальше. Итак: смотрите!

После этих слов Фетиус исчез с проекции, а на его месте появилось странное со­оружение. Формой оно очень напоминало Священный Пантеон, но было более маленьким, несуразным и хрупким. Даже две его вершины купола напоминали некую жалкую паро­дию. Оно всё состояло из сшитого огромного куска полотна, даже скорей брезента. В сто­роны уходили многочисленные растяжки удерживающие сооружение на месте и не давая ему сложиться вовнутрь.

Снимающая камера сдвинулась и поплыла к чернеющему входу. Небольшое затем­нение и открылась, освещённая мощными прожекторами внутренность. И Чинкис увидел круг, очень напоминающий Священный, в котором заседал Высший Совет. Даже бортик наличествовал. На уходящих вверх и в стороны трибунах сидело множество приматов, самых разнообразных возрастов и комплекцией. Их одеяния пестрели, мешая вглядеться в лица, да и Чинкис не преследовал такой мысли. Всё его внимание сосредоточилось в круге, поверхность которого была усыпана простым песком. По периметру были расстав­лены непонятные возвышения, и на некоторых восседали не кто иные как Цорки. Да, да! Именно Цорки! Они были совершенно обнажёнными, без единой детали одежды или ук­рашений. А в центре круга стоял примат в ярком костюме и размахивал длинным кнутом. Время от времени он делал петлеобразные движения рукой и кнут издавал щёлкающие звуки, напоминающие пистолетные выстрелы из порохового оружия. Чинкис Буквально перестал дышать, когда в круг выбежали ещё два цорка. Они с приличной скоростью забе­гали по периметру круга под щёлканье кнута. Но у чистильщика отвисла челюсть вниз от совершенно другого: одежды вновь выбежавших в круг цорков очень напоминали парад­ную одежду чистильщиков! Те же кожаные ремни, те же чашечки на подбородке и почти те же украшения. И даже прикреплённый к спине щит был обёрнут такой же алой мате­рией. Пытаясь осмыслить увиденное чудо, Чинкис вначале даже не обратил внимания на появившихся в середине круга ещё четырёх приматов. Но более стройных, гибких и под­вижных. Лишь сердце прославленного чистильщика ухнуло одним ударом и замерло, ко­гда один из стройных приматов вскочил на парадный щит одного из бегающих по кругу цорков. Затем ещё один примат повторил движение своего компаньона. Через несколько мгновений все четыре примата находились на спинах носящихся цорков и принялись вы­делывать самые разнообразные акробатические трюки. И всё это под звуки марша и раз­давшихся одобри­тельных аплодисментов. Какой позор! Не осознавая своих действий, Чинкис выхватил из кобуры лазерный пистолет и вероятно разнёс бы что-то вдребезги в корабельной рубке, если бы ненароком не прошелся дулом по надписи "Пауза". Проекция замерла, лишь слегка меняясь под обновляющим мерцанием.

Долгое время знаменитый пилот не смог даже пошевелиться. Вначале он пытался ослабить давление пальца на курок, лишь какой-то частью сознания замечая, что предо­хранитель снят и оружие готово к стрельбе. Когда ему это удалось, он попытался вздох­нуть, подозревая, что комбинезон сжался под воздействием какого-то поля и не даёт ему доступа кислорода. Справившись и с этой проблемой он занялся своими мыслями, стара­ясь навести среди них порядок и хоть как-то осмыслить происшедшее. На это у него ушло гораздо больше времени.

Корабль давно завис между двумя галактиками, готовый к следующему прыжку, но так и заждался прикосновения пальца. Чинкис выключил проекцию и долго ходил по рубке из угла в угол. Затем включил инфокристалл с самого начала. Затем ещё раз. И каж­дый раз, доходя до позорной сцены с приматами, останавливал изображение, не в силах смотреть дальше. Оружие он предусмотрительно оставил в своей каюте, но рука всё равно тянулась к кобуре. Наконец он осилил себя и досмотрел сцену глумления над цоркским родом. А затем пошла только история событий. Голые факты и ничем не приукрашенная действительность. Но действительность очень древняя и такая же неправдоподобная. Го­лос диктора за кадрами был спокоен и бесстрастен, хоть и повествовал о самом страшном и жутком событии в жизни Аналарастрасийской цивилизации.

И суть его была такова. Тысячи лет назад на Аналарастрасии совершенно не было цорков. По крайней мере, разумных. Планету, да и весь близлежащий космос, населяли приматы. Продолжительность их жизни была ничтожно мала: всего три, максимум четыре года. Но они добились определённого величия и совершенства. Помогала им в этом не­обычайно высокая рождаемость и быстрое взросление: всего полгода необходимо было приматам для процесса полного становления как личности.

Предыдущая история их цивилизации, была весьма сходна со многими ей подоб­ными. Те же первичные века дикости, те же эпохи войн и междоусобиц и тот же скачок в техническом и научном развитии. Но в этом было мало странного и нового. Самое главное отличие приматов-предшественников заключалось в их любви и симпатии к животным. Одним из таких ярких примеров, являлось увеселительное и очень популярное шоу-пред­ставление. И называлось оно - цирк. И именно в цирке выступали многочисленные и са­мые разнообразные звери. Прошедшие предварительную дрессировку и обучение. Среди них особой любовью пользовались могучие и сообразительные цорки, дикие и неразум­ные звери, обитавшие в мелколесье и степях Аналарастрасии. Первичное название этих зверей не сохранилось, во все времена их называли цорками. Производное слово от назва­ния помещения, в котором они выступали - цирк. Хотя выступали они порой не только в цирке. Благодаря своему игривому и доброжелательному характеру, особой верности и очень бережному отношению к подрастающим приматам, цорков содержали во многих домах. Они даже иногда несли сторожевую службу, охраняли объекты или важных пер­сон. А благодаря своей высокой продолжительности жизни, цорки переходили в домах от одного поколения к другому. Становясь как бы постоянной необходимостью в семьях приматов, чем-то привычным и устоявшимся. Уже тогда цорки жили до ста лет, и это на­толкнуло группу учёных приматов на идею попытаться привить разумность своим луч­шим и самым умным друзьям из мира животных.