Упавший поднимется сам

Иркегулов Нуртай Шайхиевич

– Я буду любить ее всегда, всю жизнь. И она меня. Вам ясно?

Дважды являлся Иваныч, я не оговорилась, именно являлся. Из ниоткуда. В первый раз мы столкнулись в магазине, в мясном отделе, когда папа был еще жив. Он подробно расспрашивал о состоянии папы, было видно, что он искренне сопереживал мне. Тогда я узнала, что дела Батыра хуже некуда, он скрывается и даже не может позвонить. В следующий раз, мы встретились на улице, недалеко от дома. Он пригласил в парк, выразил соболезнование, за что я была ему искренне и честно признательна. Потому что, не почувствовала фальши в его голосе, поняла, что это не было исполнением правил этикета, обязательной формальностью. Я рассказала все подробности, и даже то, что незадолго до смерти папа встречался

с президентом. Я понимала, что ему было важно знать об этом, решалась судьба холдинга. Но, судя по настроению Иваныча, по его отдельным репликам холдинг был разорен окончательно. Грустно.

... Вечером, сидя у телевизора, мама обмолвилась, что надо бы сходить к нотариусу, переоформить квартиру. По закону, наследство оформляется через полгода, время подошло. Никогда не задумывалась над этим: папа, Марат, Батыр всегда ограждали от таких забот, теперь мы с мамой учились быть самостоятельными.

– Квартиру оформим на тебя, - решила мама, - папа всегда говорил, что ты наша единственная наследница. И все остальное тоже.

– Остальное?

– Ну не зря же он писал завещание, - мама поразилась моему невежеству.

– Мама, папа писал завещание? И ты молчала!?

– Не знаю, забыла, - растерялась мама, - ты же сама говорила, что нужно ждать полгода.

– Хорошо, не переживай, мама. А где оно, завещание?

– У нотариуса, конечно, он звонил, хотел прийти, тебя не было, я не стала ничего решать без тебя. А потом забыла, ты уж не обижайся, я стала совсем бестолковой после смерти папы, - слезы в тысячный раз полились из ее глаз.

Я стала успокаивать маму.

– Ничего страшного не произошло, завтра сходим к нотариусу и все выясним.

Я знала, что ждать чего-то особенного от завещания не приходится. Но чувствовала, что что-то произойдет. Я снова услышу отца.

– Письмо!
– вскрикнула мама.
– Письмо! Папа написал тебе письмо!

Я кончу свои дни в сумасшедшем доме. Мой умерший папа написал письмо. Боже, помоги нам!

– Помнишь, в ту ночь, он работал в своем кабинете, - мама не говорила, почти кричала.
– Я уже спала, он разбудил меня, сказал, что написал тебе письмо, оно в сейфе. Он сказал тогда, чтобы отдала я тебе его только после его смерти. Я тогда расстроилась, отругала его, заснула и... забыла!

Бросилась в папин кабинет, там было все по-прежнему, как будто он вышел на минутку, те же фотографии, книги, и даже газеты, датированные тем числом. Прежде я никогда не открывала папин сейф... Отодвинув картину, поняла, нужен шифр.

Мама стояла за спиной. Она прижала руки к лицу и напряженно смотрела в потолок.

– Он... он сказал тогда, сейчас дочка, сейчас, - она усиленно вспоминала, пытаясь поймать, ускользающую мысль.
– Да, он сказал, что шифр легкий, день рождения, сейчас вспомню, да он так и сказал: "День рождения того, кого любит Рима".

Батыр!?

Я набрала "2504", сейф легко и непринужденно открылся. Он ждал меня, терпеливо и молча, чтобы раскрыть тайну отца, тайну жизни и тайну его смерти.

Дядя Жаке

Теперь ты свободна

"Совершенно секретно. Риме. Вскрыть только после моей смерти.

Дочь, у меня не так много времени, как хотелось бы, а рассказать я должен о многом. Прочитай внимательно, а потом сожги письмо и предупреди маму, чтобы она никогда не вспоминала о нем. Я надеюсь и верю, что ты поймешь и простишь меня. Даже если будет не так, мой долг отца рассказать тебе правду.

Начну издалека, до дня твоего рождения.

В любом государстве есть службы, упоминание о которых ты не найдешь ни в одном справочнике. В этой службе не ведется делопроизводство,

не присваиваются должности и награды, нет отведенного помещения и служебных автомобилей. Туда не устраиваются на работу, оттуда не увольняются по собственному желанию, уходят только по причине смерти (прости за чиновную терминологию).

Создавалась она еще во времена Сталина и действует до сих пор. Сначала только для нейтрализации неугодных лиц (устранение Троцкого и Кирова были приписаны органам безопасности, отчасти это так, изначально служба создавалась при НКВД). В последствии она развивалась и разрасталась, возникла проблема контроля и руководства ее деятельностью. Принимая во внимание, что здесь не принято подписывать приказы и распоряжения, необходимо было создать иной механизм. И он был создан. Нечто похожее на средневековый Орден: при нарушении принятых внутренних правил, виновники устранялись. Даже пойманные с поличным члены службы привлекались к ответственности как обычные уголовники, либо кончали жизнь самоубийством, а чаще освобождались досрочно "за примерное поведение".

Рассказываю об этом потому, что твой отец, будучи совсем юным, оказался членом этой службы. Поверь, мои руки не выпачканы кровью, но и назвать себя безгрешным не могу. Естественно, при этом я, как и каждый из нас, делал официальную или, если быть точнее, легальную карьеру. У меня - это комсомол, райком партии, и в последние годы, до наступления известных событий, ЦК партии.

Так вот, создав такую службу, власти упустили главное. Она стала функционировать сама по себе, далеко не всегда подчиняясь официальным структурам, при этом имея гигантское влияние и возможности. Она превратилась в систему. Однако с развалом СССР были утрачены последние нити управления, кто-то наивно предположил, что теперь нас не будет. Но они ошибались. Я один из тех, кто не позволил развалиться системе, и сохранил необходимые связи.

Помнишь, мы когда-то рассуждали с тобой о кланах, это не совсем то, о чем я повествую тебе сейчас, но принцип функционирования службы (далее буду называть ее системой, теперь мы никому конкретно не служим) именно таков. В принципе. Здесь нет ничего удивительного, воины-афганцы создают союзы, ассоциации, поддерживают друг друга, занимаются бизнесом или грабежом, служащие органов безопасности, как бывшие, так и нынешние, всегда и во всем "взаимодействуют" (ты слышала такую поговорку: "бывших чекистов не бывает"? она небезосновательна). И даже врачи и учителя заинтересованы в судьбе коллег и безошибочно узнают "своих" в толпе. Профессиональная, конфессиональная, региональная (землячества) и прочая солидарность (недавно с удивлением узнал, что свои организационные структуры имеют даже половые извращенцы, в свое время с ними поступали по всей строгости закона). Наша система представляет нечто подобное, различие лишь в том, что она глубоко законспирирована и абсолютно не формализована (нет начальников и подчиненных, уставов и инструкций, подписей и печатей), а потому практически неуязвима. И задачи, решаемые нами, также не поддаются формальному описанию.

Когда я рассказывал тебе о встречах со "стариками", то имел в виду тех, кто имел наибольшее влияние среди нас. Поверь это не воры в законе, и не подобные им, все эти люди по большому счету патриоты, только действующие по иным, неписаным правилам. Да, вероятно это плохо, в чем-то аморально и беспринципно, но быстрое развитие экономики, решение сложнейших политических задач и даже победа в войне без таких людей невозможна. Всегда найдутся желающие заболтать проблему, втянуть страну в ненужную дискуссию, переврать правильные цели, при этом прикрываться, в разные периоды, принципом демократического централизма, гласностью, правами человека. Нынешний мир похож на джунгли, где каждое государство как стая волков, пытается сохранить свой ареал, иначе не выжить. И как в любой стае слабый, а иногда излишне сильный, должен подчиниться законам стаи, а, если потребуется, уйти. Мы помогаем стране выжить.